Грязь (СИ)

На какое-то время показалось, что дети сдружились. Но они слишком быстро забывают доброту. Даже не так, они принимают хорошее к ним отношение как должное, словно бы им не надо ничего делать в ответ, чтобы заслужить поощрение. Мама заставляла работать за кусок хлеба, устрашала и нередко самолично отвешивала пинки, чтобы сопляки не своевольничали, не капризничали и не ленились. Дети быстро переняли подобное поведение, и в самой группе выстроилась лестница иерархии. Негласным лидером стал Юнхо, но лишь потому, что проявлял смелость и твердость. Он был молчалив, безропотно следовал приказам, но, если затевался спор, быстро мог подавить конфликт. При этом он не защищал и не выгораживал остальных, считая, что они должны сами разгребать свое дерьмо. Старшая девочка, Минхоль, была тупенькая, но красивая, обычно приносила больше всех денег, потому что ее хорошенькое личико и покрасневшие от слез красные глаза не оставляли равнодушными аджумм. Осознав, на какие рычаги жать, она хитрила и обманывала, взращивая свое женское коварство. Остальные дети не выделялись из толпы, влачили свое существование, заглядывая в рот маме, ее прихвостням и старшим. Джеджун ненавидел их всех. Сидя в одиночестве дома, он размышлял, почему вдруг папин уютный дом сменился на этот вонючий гадюшник. Его умишка хватало на то, чтобы хранить тайну. Тогда, не добившись вразумительного ответа, Юнхо оттаскал его за чуб, а потом хорошенько пнул в живот. Страх и злоба заставляла продумывать план побега, и Дже ждал подходящей возможности, чтобы улизнуть.

Через два года их осталось пятеро. Подросшие дети уже не могли выпрашивать деньги, они не вызывали жалости и не умиляли, тогда мама дала им новую работу. Они стали курьерами. Таскали в своих рюкзаках поддельные паспорта и фотографии, деньги. По-прежнему крали. Джеджун учился. Утром забирался со всеми в фургон, прятался на переднем сидении или сидел на запасном колесе за креслами. Малолеток увозили на дело, а он выходил у станции метро и ехал в школу. Мама не проявляла к нему любви, но и жестокости тоже. Сама не лупила, остальным могла позволить потешить себя властью, но лишь в разумных пределах.

В десять лет Дже решил, что хорошо бы избавиться от подонков. Он их ненавидел. За обидные слова, за их грязь и невоспитанность, за то, что посмели выжить и продолжать причинять зло. Копов он вызвать не мог, потому что понимал, где окажется. Однажды он уже был в детдоме, всего несколько дней, но прочувствовать хватило. И все же эти маленькие твари были для него хуже крыс, которых хотелось убрать с глаз долой. И в первую очередь самых сильных из них. Ему представился случай, и он не упустил момент. Снег запорошил дороги, и они опаздывали, потому спешно собирались и лезли к фургон неумытыми. Джеджуну пришлось трястись со всеми в салоне. Мужик, заменивший исчезнувшего Джа, решил не делать крюк до метро и высадил парня на дороге. Тот взвалил рюкзак на плечо и потопал восвояси. В школе обнаружил, что вместо учебников и тетрадей прихватил пачку паспортов. Такие серьезные вещи мама пока доверяла только Юнхо. Стоило ему потерять такой драгоценный и несомненно дорогой заказ, за его жизнь никто бы не поручился. Значит, одним ублюдком в жизни Дже стало бы меньше. Ослепленный своими умозаключениями, парень выбрался из школы на задний двор и, укрытый пристройкой, методично вырвал все страницы, разорвал и сжег. Ни разу его не кольнула мысль о том, что по его вине могли убить человека.

Когда наступил вечер, он боялся возвращаться домой. Сидел на ступенях до самого закрытия. Паранойя накрыла тяжелым, душным одеялом, казалось, что в старом клоповнике его поджидает вызверившийся Юнхо и мама с палкой. Наверняка, этот говнюк обнаружил подмену и вернулся, обо всем доложил. И единственный, кто получит палкой по ногам, будет сам Дже. За этими мыслями он выбрался за изгородь, подгоняемый сторожем и засидевшимся допоздна учителем. На улице его уже поджидал фургон. Джеджун, заметив его, дал стрекача. Рос бы он с Юнхо и другими, возможно, ушел бы от погони. Его настигли уже к концу улицы, запихнули в машину и поехали домой.

— Зря ты это затеял, малыш, — хмыкнул мужик, заблокировав двери.

— Мы все из-за тебя получили. Даже если мама тебя не тронет не думай, что мы забудем подставу так легко, — шестерка, даже дыхание не сбивший в беготне за ребенком, ухватил Дже за горло. От него пахло луком и сигаретами, а глаза смотрели с такой злобой, что Джеджуна едва не вырвало от страха.

Пока они ехали домой, он все думал, как бы вырваться из машины, но это было невозможно. И вот, заветная кухня. Пахнет рамёном. Негромко гудит принтер, шелестят бумаги. За столом сидели незнакомые дядьки, в углу притулилась женщина с маленькой девочкой. Судя по всему, это клиенты, делают какие-то нелегальные документы.

Мама встала из-за стола. По ее лицу нельзя было ничего прочесть, и это сегодня неимоверно пугало. Джеджун сглотнул комок в горле. Его ухватили за шарф, едва не задушили, ударили в бедро. Взвизгнув, мальчик упал на колени.

— Извинись перед нашими гостями.