Грязная Гарди (СИ)

Сердце екнуло, в животе нехорошо засвербело. Негнущиеся пальцы рвали бумагу слишком долго, но она все-таки справилась. Послание было коротким: «Не приедешь сама, мы тебя депортируем».

Почтальон-трус не стал ее дожидаться и бросил вражеское письмо у двери. Впрочем, она уже жалела, что так с ним обошлась. Служивый делал свою работу, а она начинала сдавать. Потеря терпения и контроля над собой — плохие признаки.

На этот раз Гарди не стала рвать послание. Сложив его пополам, засунула в задний карман брюк и сосредоточилась на предстоящей гонке по лесу. Сначала она вернет себе выдержку, а потом будет разбираться с прошлым, которое, кажется, позабыло, что Грязную Гарди испугать непросто.

Напитав себя бахвальством так, что еще немного и лесть самой себе потекла бы из ушей, Гарди отправилась к площадке, где уже виднелись собравшиеся охотники. Состав не изменился — четверо верзил, Ас и Дерек, который, вероятно должен был официально подтвердить ее гибель. Гарди пожалела, что не уточнила, кому перейдет наследство Алисии в случае ее смерти. Напрашивался вывод, что — государству, однако энтузиазм Аса по поводу ее скорого убийства навевал на другие мысли. Если в законе была лазейка, и дом мог перейти сельским властям — то есть, Асу, они могли не заморачиваться с охотой и всеми этими плясками вокруг ее персоны. Ворвались бы ночью всей компанией и забили бы ее топорами. Тащиться же в лес было крайне неразумно. Конечно, они надеялись, что городская Гарди в таежных дебрях будет беспомощнее, чем в особняке, но Дереку стоило лучше покопаться в ее прошлом.

А может для передачи наследства им нужен был несчастный случай? А так как в жертву, упавшую с лестницы, было трудно поверить, то ее решили утопить в болоте. Падение с лестницы же оставили запасным вариантом.

Ей лучше стоило подумать о том, как оправдать перед законом свои действия. Убийство в планы не входило, но членовредительство Грязная Гарди всегда любила.

— Твоя лошадь, — Ас кивнул на конягу, которую даже Гарди, не разбиравшуюся в лошадях, не могла назвать иначе, чем старой клячью. Животное едва держалось на ногах, а потертые бока и потрескавшиеся копыта говорили о том, что если оно и доберется до леса, то только чтобы сдохнуть под ближайшим деревом.

— Я пешком пойду, — улыбнулась Гарди. — А что насчет арбалета?

— Пешком ты нас задержишь, — возмутился Ас, которому не понравилось изменение в сценарии. — Прости, детка, но убивать зайцев — не…

Гарди могла стерпеть многое, но фраза «не женское дело» с детства вызывала у нее нервный тик и нарушало душевное равновесие, которого у нее сейчас не было. Поэтому Гойдона пришлось резко прервать:

— Тогда догоняй, я бегом, а вы на лошадях. Доберемся до леса, скажешь, куда дальше.

И Гарди пустилась в галоп. Иными словами ту энергию, которая вдруг выплеснулась из нее разом, назвать было нельзя. Она всегда хорошо бегала. Научилась еще в детстве, когда приходилось убегать от клиентов матери, которые, насытившись зрелым телом — пьяным и одурманенным, хотели десерта в виде детского мясца. Гарди была не только легкой, быстрой и сильной. Бег придавал ей смелости, а свистящий ветер в ушах заставлял вытворять такое, за что ей потом бывало стыдно.

Конечно, от скакуна Гойдона ей было не убежать. Да и, собственно, прогулка по лесу в планы Гарди не входила. Если драться, то на своих правилах — азбучная истина, вбитая в нее работой. За перекрестком стоял старый амбар у реки, который она проверила перед тем, как прийти на свидание с Асом. В сарае когда-то хранилось зерно, но пробитая крыша, вероятно, отголосок местных аномалий, заставила сельчан убрать мешки с припасами. Впрочем, некоторые инструменты остались, а может, их не успели убрать, что было уже неважно. Гарди не знала названий большинства, но косы и серпы были знакомы. А еще ей понравился полумрак, свисающие повсюду веревки, множество ярусов из балок и пространство, достаточное для маневрирования.

Однако привести недругов в сарай Гарди не успела. Едва она вывернула на перекресток, наслаждаясь топотом копыт, раздающихся за спиной и раздувающих в ее душе искру азарта, как дорогу перегородила толпа селян, вывалившаяся из переулка. Впереди бежала Хризелла с какой-то тряпкой в руке и зареванным лицом. Завидев Аса, она принялась выть так, что испугались не только кони, но и люди. Гарди, вынужденная резко остановиться, потеряла дыхание, но и Гойдону с верзилами досталось. Разгоряченные гонкой лошади, завидев препятствие в виде людей, встали на дыбы, устроив всадникам солидное испытание.

— Дура, куда прешь! — обругал Ас Хризеллу, едва не попавшую под копыта лошади, но женщина была не в себе, и близкая смерть ее не напугала.

— Мой Дани пропал! — заревела она с новой силой. — Вечером со школы не вернулся, но я думала, что он в поселке заночевал, и не беспокоилась. Такое раньше случалось. А сегодня сын Тита сказал, что Дани раньше всех ушел — сразу после обеда. И вот гляди, что пастухи нашли — это его косынка, и она в крови!