Читаем Грязная королева (СИ) полностью

Неприязнь слизью растекалась у него в мозгу, заполняя даже самые маленькие, незначительные отделы. Успокоиться. Драко закрыл глаза, глубоко вдыхая, так, что тягучий воздух обжег слизистую носа.

- Я ведь могу подумать, что ты ревнуешь, Драко, - сладкий голос пискляво сорвался, вызывая еще большее отвращение.

Жесткий смешок вырвался прямо ей в лицо:

- Ревновать тебя? Да ты же перетрахалась со всеми волшебниками мужского пола!

Оскорбленность промелькнула на ее лице, но тут же сменилась маской равнодушия.

- Нет, родной. Только с самыми влиятельными.

Гримаса отвращения исказила его лицо, а рвотные позывы стали в разы сильнее. Это и есть то, за что они боролись? Его мать умерла за то, чтобы в волшебном мире остались только чистокровные шлюхи? Мерзость.

Драко поднял голову вверх, надеясь увидеть… что? Ничего, черт возьми. Он уже ни на что не надеялся.

- Вон, - выдавил, скованный странным желанием вопить от боли, Малфой. - Пошла вон!

И для пущего эффекта швырнул статуэтку в стену рядом с ней. Испугалась. Парень с мстительным удовольствием наблюдал за дрожащей Асторией. Боится, сука.

Пусть боится. Это только начало.

- Драко… - соблазнительным шепотом, который раньше неимоверно возбуждал Драко, пролепетала Астория, чуть изогнувшись, открывая его взгляду вздымающуюся грудь.

Грязная. Одно слово, которое с точностью характеризовало ее. Еще грязнее, чем Грейнджер. Грязнокровка отдавала свое тело из-за каких-то возвышенных чувств, а не ради выгоды.

- Ты ведь любил меня, Драко, помнишь? - Все тот же обольстительный шепот. Только не невинно возбуждающий, как раньше, а наигранно хитрый. Она знала, когда и как менять тембр своего голоса. Уже научилась.

В горле встал ком. Сглотнув, Драко, вместо облегчения, почувствовал удушающую боль. Он не мог дышать. На глаза навернулись слезы от недостатка кислорода. Собрав последние силы, он выскреб хриплый выдох.

Любил.

Когда-то давно, словно в прошлой жизни. Не девушку, которая только что раздвигала ноги перед Люциусом, а его Тори. После войны она исчезла, будто бы это все было плодом его больного воображения. Она исчезла именно тогда, когда он нуждался в ней больше, чем в гребаном воздухе.

Помнил. Чертовски хорошо помнил. До сих пор просыпался в холодном поту от снов про нее. До сих пор до боли сжимал кулаки, вспоминая ее предательство.

Он, блядь, помнил как полз к ней в крови, задыхаясь от слез и боли. Он полз к ней, уверенный в том, что она поддержит. Будет сжимать его руку так крепко, на сколько только хватит сил. Будет прижимать его к себе, стараясь не разрыдаться вместе с ним. Будет осыпать его лицо поцелуями.

- Драко… - ее губы уже слишком близко.

А еще он помнил, как вместо всего этого застал ее в объятиях Нотта.

Она разучила его любить. Показала ему, что доверять можно только себе. И сейчас он даже благодарен ей за это. Но это сейчас. А тогда хотелось сдохнуть, чтобы не чувствовать всепоглощающей боли.

- Х-хозяин. Мы не можем усмирить Вашего…эээ…г-гостя.

Драко резко отстранился от девушки, лицо которой исказило разочарование. В первый раз он был готов расцеловать домовика за столь своевременное появление.

Но, вместо этого, Малфой широкими шагами направился в подземелье, мстительно думая о том, что усмирит Нотта надолго.

Щенок, который попал на Слизерин, обладая только хитростью. Драко вспомнил слова Блейза: “Именно из-за таких кретинов наш факультет считают отстоем.” и в который раз мысленно согласился с другом. Мурашки от кончиков пальцев побежали вверх, разнося боль от воспоминаний повсюду. Блейз был единственным человеком, на которого он мог положиться.

Выстоял войну и погиб оттого, что не стал лизать пятки Лорду. Драко так не мог. Блейз всегда был сильнее.

- Что, Нотт, все-таки не терпится получить непростительное?

Малфой фыркнул, получив злобный взгляд Теда. В его положении выглядело это слишком нелепо и наигранно. Теодор еще раз дернулся, скорее для вида, так как уже давно понял, что вырваться ему не удастся.

- Отпусти ее, - злобно прорычал бывший однокурсник, чем вызвал еще один смешок Малфоя.

- Отпустить кого? Грейнджер? Ты серьезно?

Смех Драко эхом разнесся по подземелью, а Нотт снова злобно, но беспомощно дернулся.

- Не строй из себя героя, Тед, - смех прервался так же резко, как и начался, уступив место ледяному голосу, который заставил Теодора улучшить свое поведение. - Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю этого.

- Когда-нибудь я убью тебя, Малфой.

Когда-нибудь может быть.

- Круцио!

========== Глава 8 ==========

Talk to me, like lovers do

Walk with me, like lovers do

Talk, to me, like lovers do…

Hypnogaja – Here Comes The Rain Again

Горячие веки накрыли уставшие глаза. Она была зверьком, загнанным в западню безжалостным преследователем. Мысли о побеге пульсировали в голове, но осмелиться на него она не могла. Слишком суровое наказание последовало бы за этим проступком.

Снова его холодная усмешка вытеснила остальные мысли, и капля холодного пота пробежала по спине. Руки жадно вцепились в жесткое покрывало, словно это могло помочь. Словно хоть что-то могло помочь. В любом случае - ничего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман