Грязная работа

Начал он скромно – взял их покататься в фургоне к Восточной бухте, заманил на Оклендские илистые берега целой вешалкой говяжьих ребер, а затем быстро уехал. Когда же вернулся домой, они его поджидали – покрыв всю гостиную слоем подсыхающего ила. После этого Чарли испробовал еще более косвенный подход – забил псов в ящик и отправил авиагрузом в Южную Корею, надеясь, что из них там получится отменная закусь. В лавку они вернулись быстрее, чем он успел вымести из квартиры собачью шерсть.

Затем Чарли подумал, что собак можно отогнать, используя их же природные инстинкты против них самих. В интернете он прочел, что иногда кусты и цветы у дома обрызгивают мочой пумы, чтобы на них не пи́сали собаки. После изнурительных поисков по всему – телефонному справочнику он нашел где-то на юге Сан-Франциско магазин охотничьих припасов, у которого была лицензия на торговлю пумьими ссаками.

– Конечно, мы держим мочу пумы, – ответили ему. Голос был такой, точно мужик ходил в куртке из – оленьей кожи и носил окладистую бороду, но Чарли решил, что это он сам, наверное, проецирует.

– И это, говорят, отпугивает собак? – уточнил он.

– Как по волшебству. Собак, оленей и кроликов. Сколько вам надо?

– Ну, не знаю. Галлонов десять.

В трубке умолкли – Чарли буквально слышал, как мужик выколупывает из бороды ошметки лосятины.

– Мы торгуем пузырьками в одну, две и пять унций.

– Нет, мне это не подходит, – сказал Чарли. – Вы разве не можете продать мне тару экономичного размера, желательно от пумы, которую последние месяцы кормили только собаками? Я же правильно понимаю, что мочу берут у прирученных пум? То есть вы же не бродите по лесам и не собираете ее самостоятельно?

– Нет, сэр, по-моему, ее получают в зоопарках.

– Ну, дикорос-то, наверно, получше, а? – спросил Чарли. – Если достать, в смысле? То есть, конечно, не вы лично. Я вовсе не хотел сказать, что вы сами должны бродить по лесам за пумой с мензуркой. В смысле, наверняка профессионал это… алло? – Бородач в олень-ей, судя по голосу, куртке повесил трубку.

Поэтому Чарли отправил Рея на фургоне в зоопарк Сан-Франциско покупать всю мочу пумы, которую – только удастся надоить, но в итоге не добился ничего. Только весь второй этаж провонял кошачьим туалетом.

Когда стало окончательно ясно, что даже самые пассивно-агрессивные попытки не помогают, Чарли прибег к смертельнейшему из методов бета-самца: он стал терпеть присутствие Элвина и Мохаммеда, но адски презрительно. И при всякой возможности отпускал в их адрес язвительные замечания.

Кормить адских псов все равно что кидать уголь в две прожорливые паровые машины. Чтобы не отставать, Чарли стал заказывать доставку пятидесяти фунтов корма раз в два дня. Псы, в свою очередь, перерабатывали этот корм в массивные торпеды говен и разбрасывали их по улицам и переулкам вокруг “Ашеровского старья”, словно объявили кварталу собственный собачий блицкриг.

Но в их присутствии был плюс. Чарли месяцами не слышал ни единого писка из ливнестоков и не видел на стенах ни единой зловещей вороньей тени, когда изымал сосуды. И в этом смысле – торговли смертью – псы выполняли свою функцию: стоило в ежедневнике по-явиться новому имени, как они принимались по утрам таскать Чарли в спальню, пока он не уходил и не возвращался с душевным предметом, поэтому за два года ни одного не пропустил и ни разу не опоздал. Собачки к тому же сопровождали Чарли и Софи на прогулках – те возобновились, едва Чарли убедился, что Софи может контролировать свои “особые” речевые навыки. Разумеется, никто никогда не видал собак крупнее, но все же псы не были настолько крупны, чтобы казаться невероятными, и куда бы компания ни отправилась, у Чарли все спрашивали, что это за порода. Устав от попыток объяснить, он просто отвечал: “Это адские псы”, а когда спрашивали, где он их достал, говорил: “Однажды возникли у моей дочери в комнате и с тех пор не желают уходить”. После этого люди обычно считали его не только вралем, но и придурком. Поэтому свой ответ он отредактировал: “Это ирландские адские псы”. На такое почему-то все сразу покупались. (Кроме одного футбольного болельщика в ресторане на Северном пляже – мужик возьми да ляпни: “Это я ирландец, а эти – штуки ни фига, язви их в душу, не – ирландцы”. Чарли уточнил: “Черные ирландцы”. Болельщик кивнул, словно так и думал, и повернулся к – официантке: “А можно мне еще пинту, блить, тутошнего, девчоночка, пока я не просох и меня ветерком не унесло?”)