Грязная работа

Чарли сидел на задних ступеньках лавки, вынимал из ящика целых мороженых цыплят и швырял их по очереди Элвину и Мохаммеду. Цыплята исчезали на лету с таким резким лязгом, что Император, Фуфел и Лазарь, сидевшие через дорогу и с подозрением глядевшие на адских псов, вздрагивали всякий раз, словно где-то рядом палили из пистолета.

– Разнообразное обогащение, – сказал Чарли, меча еще одного цыпленка. – Именно так я бы это и описал.

– Нет лучше и преданней друга, чем хороший пес, – сказал Император.

Чарли сделал паузу и вытащил из ящика не цыпленка, а портативный электрический миксер.

– Каковы дружки, – сказал он, – таковы и пирожки.

Мохаммед цапнул миксер в полете и даже не стал его жевать. Из угла пасти свисали два фута шнура.

– Ему не больно? – спросил Император.

– Грубые корма, – объяснил Чарли, швыряя мороженого цыпленка на закуску Мохаммеду, который заглотил птицу вместе с остатком проводки. – Но они вообще-то не мои. Хозяйка у них Софи.

– Ребенку нужна живность в доме, – согласился Император. – Товарищ по играм, вместе с которым можно расти… Правда, этим ребятам, похоже, расти уже некуда.

Чарли кивнул и закинул генератор от “бьюика” 1988 года Элвину в нетерпеливо распахнутую пасть. Раздался скрежет, пес рыгнул, но хвост его заколотил по мусорному баку – собачке хотелось добавки.

– Да, они к ней очень привязаны, – сказал Чарли. – Сейчас мы хотя бы приучили их только охранять то здание, куда она зашла, а раньше ни на шаг не отходили. Купать ее было трудновато.

Император ответил:

– Полагаю, это поэт Билли Коллинз написал: “Никому тут не нравится мокрая собака”?[53]

– Да, но я почему-то уверен, что ему никогда не приходилось извлекать из ванны с пузырьками непокорную двухлетку и пару четырехсотфунтовых псов.

– Но ты говоришь, они стали повадливей?

– А куда они денутся? Софи начала ходить в садик. Воспитательнице не нравятся две гигантские собаки в группе. – Чарли кинул Элвину автоответчик, и пес хрумкнул машинкой, будто собачьей галетой. С челюстей его градом посыпались осколки пластика, все в слюнях.

– И как ты их приучил?

– За несколько дней – им многое пришлось растолковывать, но в конце концов я их убедил просто сидеть у входа в садик.

– И дирекция не возмущалась?

– Я каждое утро их обрызгиваю фактурной крас-кой под гранит и велю сидеть очень смирно по бокам от дверей. По-моему, их никто не замечает.

– И они слушаются? Хватает на весь день?

– Ну, пока она ходит всего на полдня, это младшая группа. А собачкам надо посулить печенья.

– Да, за все приходится платить. – Император вытащил из ящика цыпленка. – Ты позволишь?

– Прошу, Ваше Величество, – махнул рукой Чарли.

Император кинул цыпленка Мохаммеду, который проглотил птицу единым махом.

– Да, как же сие отрадно, – сказал Император.

– Это еще что, – сказал Чарли. – Если их кормить пропановыми баллончиками, у них огненная отрыжка.

15. Красота вянет, а чувство – долга

– Резиновые куклы, – ни с того ни с сего произнес Рей.

Он произнес это с лестничного тренажера – Рей с Чарли потели и пыхтели, не сводя глаз с шеренги из шести идеально откалиброванных женских попок на машинах прямо перед ними.

– Это что? – спросил Чарли.

– Резиновые куклы, – повторил Рей. – Вот это что.

Рей уговорил Чарли сходить в оздоровительный клуб под предлогом того, что Чарли надо нырнуть в поток холостяцкой жизни. На самом деле, поскольку Рей некогда был полицейским, он, как правило, – наблюдал за людьми пристальнее, чем полезно для здоровья, рас-полагал кучей свободного времени, а сам выходил на лю-ди нечасто и потому хотел не просто размяться, а получше узнать Чарли за пределами лавки. После кончины Рейчел бывший полицейский подметил странную закономерность: Чарли всегда появлялся с новыми старыми вещами после того, как в газете печатали некролог их владельцев. Поскольку в светском отношении Чарли держался сам по себе и особо не распространялся о том, чем занимается вне работы, – не говоря уже обо всех зверюшках, что у него в квартире повстречались с Создателем, – Рей подозревал, что Чарли может оказаться серийным убийцей. Потому и решил сблизиться с боссом и убедиться в этом наверняка.

– Ты бы потише, Рей, – сказал Чарли. – Господи. – Поскольку Рей не мог повернуть голову, излагал он прямо в женские попки.

– Они меня не слышат. Посмотри, у каждой наушники. – Это правда: все до единой разговаривали по мобильным телефонам. – Мы с тобой для них невидимки.

Отлично зная, каково быть невидимкой для людей – ну, или почти, – Чарли огляделся. Дело шло к полудню, и в спортзале было навалом поджарых женщин в спандексе – чуть за двадцать, с непропорционально крупными грудями, идеальной кожей и дорогими прическами; казалось, все они умеют смотреть прямо сквозь него, Чарли, как смотрели сквозь него все прочие, когда он выходил на охоту за сосудами. Только вступив с Реем в зал, Чарли помимо воли стал присматриваться, не светится ли что-нибудь красным, – может, он утром не заметил имя в ежедневнике?