Грязная работа

– Иди руки мой, Софи. Обедай, пока папа с шиксами безобразуй. – Миссис Лин не могла не провести оперативной оценки скользких и красных песьих елдаков в денежном эквиваленте, пока упомянутые агрегаты скорострельно втыкались в оксфордскую хозяйскую рубашку, точно тюбики губной помады с поршневым приводом. Травник в Китайском квартале заплатит целое состояние за порошок из сушеных членов Элвина и Мохаммеда. (На исторической родине миссис Лин мужчины готовы на все, лишь бы упрочить свою мужскую силу, – мелют в порошок даже вымирающие виды и заваривают из них чай, напоминая тем самым некоторых американских президентов, полагающих, что ни один стояк не сравнится с тем, который возникает, когда разбомбишь несколько тысяч инородцев.) И тем не менее все говорило об одном: состояние за сушеные псиные фаллосы останется невыплаченным. Миссис Лин давно уже потеряла надежду разобрать адских псов на запчасти – после того, как попыталась отправить Элвина к праотцам посредством резкого и звонкого удара сковородой в череп, а пес просто взял и скусил чугунную посудину с длинной ручки, сжевал ее, брызжа во все стороны слюной и металлической стружкой, после чего сел по стойке смирно и попросил добавки.

– Полейте же их водой! – заорал Чарли. – Лежать, собачки. Хорошие песики. Фу, бля.

Этот сигнал SOS активировал миссис Лин, и, соразмерив свое перемещение с горой человечьего и собачьего мяса, качающейся в дверях, она проскочила мимо Чарли в коридор и затопотала вниз.

Лили

Лили взбежала по лестнице и на ковре в прихожей затормозила юзом – ее остановило зрелище двух псов, употребляющих ее работодателя.

– Ашер, да ты извращенец!

– На помощь, – вымолвил Чарли.

Лили сдернула со стены огнетушитель, подтащила к дверям, сорвала чеку и окатила содержимым резвящееся трио. Две минуты спустя Чарли валялся мороженой кучей на пороге, а Элвин и Мохаммед, запертые в хозяйской спальне, весело дожевывали опустевший баллон. Лили заманила их туда, когда они пытались откусить струю СО₂, – похоже, собачкам после радушного приема, оказанного хозяину, очень хотелось освежиться морозной радостью.

– Ты нормально? – спросила Лили. На ней был поварской халат поверх красной кожаной юбки и высоких сапог на платформе.

– Неделя выдалась трудноватая, – признался Чарли.

Лили помогла ему встать на ноги, стараясь не касаться влажных пятен на рубашке. Чарли совершил контролируемое падение на диван. Лили поспособствовала его приземлению, кое завершилось тем, что одна ее рука неловко застряла под его копчиком.

– Спасибо, – сказал Чарли. С его ресниц и волос еще не сошел иней.

– Ашер, – сказала Лили, стараясь не смотреть ему в глаза. – Мне об этом неловко говорить, но я думаю, что, с учетом ситуации, мне пора что-то сказать.

– Хорошо, Лили. Кофе будешь?

– Нет. Заткнись, пожалуйста. Спасибо. – Она помедлила и поглубже вдохнула, но руку из-под спины Чарли не вытащила. – Много лет ты был добр ко мне, и хоть я никому другому бы в этом ни за что не призналась, без тебя, наверное, я б и школу не закончила, и не получилось бы из меня ничего путного, если бы не твое влияние.

Чарли по-прежнему смаргивал кристаллы льда, стараясь хоть что-нибудь увидеть: он уже думал, что веки у него обморожены.

– Это ерунда, – сказал он.

– Пожалуйста, прошу тебя, заткнись, – повторила Лили. Еще один глубокий вдох. – Ты всегда прилично ко мне относился, несмотря на мои, как я их называю, стервозные моменты и несмотря на то, что ты связался с темными делами, и вообще смертельный чувак, и тебе есть о чем подумать и без меня… мои соболезнования, кстати.

– Спасибо, – ответил Чарли.

– Так вот, учитывая то, что я слышала про то, как ты провел ночь до того, как умерла твоя мама, и все такое, и то, что я видела сегодня, я думаю – и это правильно, – что я тебя чикну.

– Чикнешь меня?

– Да, – ответила она. – Ради вящего блага, хоть ты и конченый чурбан.

Чарли отъерзал от нее подальше по дивану. Секунду смотрел на нее, пытаясь понять, не разыгрывают ли его, затем, решив, что все же, видимо, нет, ответил:

– Лили, это с твоей стороны очень мило, и…

– Только никаких дикостей, Ашер. Ты должен понять, что я на это решилась только из жалости и человеческой порядочности. А если тебе надо выебываться, иди к шлюхам на Бродвей.

– Лили, я не знаю, что…

– И только не в попу, – добавила Лили.

Из-за дивана послышался пронзительный девчачий смешок.

– Привет, папуля. – Софи высунулась у них за спинами. – Я по тебе скучала.

Любящий отец выхватил ее из-за дивана и звучно чмокнул в щеку.

– Я тоже по тебе скучал, солнышко.

Софи его оттолкнула:

– А почему у тебя снег на голове?

– А, это… Лили нужно было немножко поморозить Элвина и Мохаммеда, чтобы они успокоились, и чуточку попало на меня.

– И они по тебе скучали.

– Я так и понял, – сказал Чарли. – Солнышко, сходи поиграй у себя в комнате, пока мы с Лили тут о делах поговорим, а?

– А где собачки? – спросила Софи.

– Они у папы в комнате… втыкают. Сходи поиграй, а потом мы поедим “Сырных тритончиков”?

– Ладно. – Софи соскользнула на пол. – Пока, Лили. – И она помахала Лили.