Грязная жизнь

— Да, но ты позволяешь ему трахать тебя, — я ухмыляюсь. — Ты бываешь непослушной девочкой. Он перекидывает тебя через колено и шлепает по круглой попке, пока она не станет розовой. — Я говорю с нажимом. — Ты позволяешь ему лизать свою киску? Или это слишком грубо для тебя?

Доктор Мора с трудом сглатывает, ее голос дрожит.

— Мы говорим о тебе, Линг.

Устроившись на сиденье, я сажусь прямо.

— Нет, нет. Давайте поговорим о вас, доктор Мора Стэнсон. — Теперь она попала. — О твоей печальной сексуальной жизни и о том, как твой муж дрочит каждый раз, когда тебя нет дома. Или о том, как ты симулируешь оргазмы, чтобы заставить его чувствовать себя лучше, не имея возможности получить их. — Мое лицо становится насмешливым. — Нет, я знаю. Давай поговорим о том, как женщины вроде меня трахают мужей вроде твоего в темных переулках. Или, может быть, о том, как твой муж дома раздвигает сочные ноги твоей дочери и жадно лижет ее тугой маленький кексик, как будто он на углеводной диете.

Лицо доктора Моры искажается гневом, и она встает так быстро, что это забавляет меня. Она тычет в меня дрожащим пальцем, на ее лице написана ярость, когда она кричит:

— Закрой свой гребаный рот, маленькая сучка! — Я знаю, что победила

Задыхаясь от осознания того, что она только что оскорбила клиента, с широко раскрытыми глазами она закрывает рот рукой и выбегает из комнаты, всхлипывая, когда спешит мимо меня.

Я оглядываю пустой кабинет и откидываюсь на спинку дивана.

— Я что- то не то сказала? — Беру свою сумочку и выхожу из офиса Доктора Моры Стэнсон, качая головой и бормоча: — И после этого, люди еще думают, что я гребанное недоразумение.

Глава 21

ТВИТЧ

Прошло четыре дня с тех пор, как я предложил сотрудничество полиции Сан-Франциско. И за это время у меня было достаточно сражений, в которых я должен был отстоять свою точку зрения.

Детектив Глубокая Глотка — он же детектив Джейсон Ренли — был у меня на хвосте каждую свободную минуту своего времени, его угрозы были смехотворны и банальны, пытаясь изо всех сил грубо обращаться со мной, потому что я назвал его педиком.

По правде говоря, я знал, что парень не гей, но для чувака, живущего в городе гей-парадов, я мог учуять его гомофобию за много миль.

Лучший способ подразнить гомофоба, как всем известно, это назвать его педиком.

И, похоже, его чувствительная натура не простила мне это.

Представьте мое удивление, когда детектив Ренли швырнул меня в стену накануне и двинулся, чтобы ударить кулаком в лицо, когда маловероятный чемпион уложил его на задницу с молниеносной скоростью. Сержант Дэн Уильям — тот самый сержант, которого я спросил, играет ли его жена с его задницей, — бросился на мудака и прошипел:

— Шеф говорит, чтобы ты не подходил к нему, парень, отойди, слышишь меня. Или мне самому сбить с тебя спесь, Джейсон?

Лицо детектива Ренли вспыхнуло огненно-красным, когда он резко встал, подойдя достаточно близко к пожилому мужчине, чтобы показать свое раздражение от того, что его прервали, но не произнес ни слова.

Борьба за власть ощущалась в воздухе, но детектив Ренли знал, что лучше не перечить своему начальнику, и ушел, не сказав ни слова.

Сержант Дэн Уильям проводил молодого человека взглядом и, уперев руки в бока, глубоко вздохнул и повернулся ко мне.

— Я не собираюсь спрашивать, в порядке ли ты, потому что, честно говоря, мне плевать. — Его холодные зеленые глаза оценивающе смотрели на меня. — Но шеф хочет, чтобы ты был целым и невредимым, поэтому я позабочусь, чтобы ты оставался таким.

Он немного подождал, моргая.

Я не понял. Что, черт возьми, по его мнению, должно произойти? Что мы обменяемся остротами и станем сомнительными союзниками?

Ради всего святого.

Я не собираюсь благодарить его. Мне хотелось у*бать ему по голове.

— Мне не нужен телохранитель.

Сержант Уильям холодно улыбнулся.

— Кажется, нужен, солнышко.

Он не заметил удара, и огромное удовлетворение, которое я получил, когда моя нога коснулась его колена, заставив его ноги подогнуться, это было похоже на мою собственную форму экстаза. Взвизгнув, он рухнул на землю, и я, не оглядываясь, направился в кабинет шефа.

Днем мне давали полную свободу действий, но ночью меня запирали в камере, как обычного преступника. Эти парни все еще понятия не имели, с кем имеют дело. Если бы они знали, что у нас нет ничего общего. Но я дам им время осознать этот факт. Им нужно было время. Я не сомневался, что для них будет шоком узнать, что они приютили одного из самых опасных людей в мире, и этот человек позволяет какому-то безымянному ублюдку запирать его в камере каждую ночь. Я буду потакать им столько, сколько потребуется, но когда дело дойдет до драки, я не буду ничьей сукой.

Когда я вошел, шеф даже не потрудился оторвать взгляд от бумаг.