Грибники ходят с ножами

Я стал медленно одеваться. Тут мне пришлось убедиться в том, что случившееся со мною горе хоть кому-то пошло на пользу — но, к сожалению, не мне. Вдруг затряслась фанерная перегородка и открылась заветная и как бы несуществующая дверка: после ссоры братьев было принято решение — эту дверь не считать. И вдруг — она открылась, и явился Боб. Он был собран, деловит, ему явно было не до условностей вроде стука, предупреждающего о появленье. Я понял, что из моего горя он кое-что уже извлек, в частности, — помирился с братом: дело, мол, слишком серьезное, чтобы вспоминать еще о вражде!

— Пойдем! — Он деловито кивнул.

Из него явно изливался “амброзический дух”: под мое несчастье братаны не только помирились после долгой вражды, но еще и выпили, по крайней мере Боб — точно!

— Куда это? — поинтересовался я.

— К Павлу, — сухо сказал он.

Все меняется. В прошлые годы Боб говорил:

— Все прячьте, запирайте, уносите с собой: соображайте, с кем живете!

Он драматически, впрочем не без гордости, кивал на ту половину. Брат его Паша с детства избрал уголовный путь, неоднократно сидел. На его фоне Боб считал себя блистательным аристократом... но приоритеты меняются: теперь поселковым аристократом считался Паша, и подростки, провожая завистливым взглядом его “супергранд-чероки”, рассуждали со знанием дела, сколько кубиков в его моторе: таких кубиков не было больше ни у кого.

Теперь Боб гордился братом.

— Паше не нравится, что случилось с тобой! — проговорил Боб высокомерно.

— А кому ж это нравится?! — воскликнул я.

— Разберемся! — веско сказал Боб. — Паша ждет.

Правда, мне, как лицу не приближенному, волшебная дверца не была доступна: Боб повел меня в обход.

Паша, крепыш-альбинос, совершенно не похожий на красавца-Боба, чистил ботинки.

— Давай, — распрямляясь, просипел он, — объедем сейчас с тобой несколько точек... я этого так не оставлю!

— Спасибо! — поблагодарил я.

— Тут больше моя проблема, чем твоя! — заметил Паша.

Ну, я бы этого не сказал!

— Сейчас... оставлю только кобелю пожрать!

— У тебя кобель? — почему-то заинтересовался Паша.

— Да, вроде... А что?

— У меня вон тоже, дармоед.

Тут я наконец увидел, что у ног Паши неподвижно стояло какое-то жалкое существо с огромной головой, с сонными глазками... Это ж разве кобель?! Никогда даже не слыхал его лая! То ли дело мой Тавочка — я услышал его лай вдалеке и сразу узнал!

Я пошел на свою территорию, положил псу в миску остатки каши. Где шляется этот красавец? Лай то приближался то, наоборот, вроде бы удалялся. Что там с ним? Уж не задрали ли его, как не раз уже бывало: еле добирался на трех лапах, на двух, оставляя в пыли пунктирчики крови... Впрочем, местных кобелей можно понять: каждый год мы наблюдаем с женой новое рыжее поколение собачек — наш Тавочка всюду оставляет о себе память... О! Догнав наконец собственный лай, вбежал с ветром на террасу — чувствуется, только оторвавшись от преследования: розовый язык весело свисает с белых острых зубов, черные глаза сияют, длинная шерсть сверкает, как медная проволока.

— Явился наконец! — Рука, не удержавшись, зарылась в свежую, прохладную шерсть. — Где ты шляешься, черт тебя побери, целыми сутками?! — Вспомнив о своей карающей роли, рука пихнула его в широкий шелковистый лоб.

Пес, сокрушенно вздохнув, рухнул, стуча костями, и виновато полез под кровать, но пробыл там всего секунду и тут же, как бы отбыв уже наказание, с нахальной мордой вылез обратно: ну? все?

— Ладно... ешь! — На это существо, абсолютно счастливое, невозможно сердиться. Впрочем, есть он тоже не хотел — зачем тратить драгоценное время на такую ерунду? Прыгал на меня лапами, лез целоваться.

— Все! Отвали! Будешь сидеть дома! Хватит! — сказал я.

Он скорбно ссутулился, изображая невыносимые муки совести. Я закрыл-таки дверь не на ключ, а на крючок — и он кинул исподтишка блудливо-радостный взгляд. Не сомневаюсь: как только я отвлекусь, он тут же радостно откинет своей узкой хитрой мордой крючок и унесется! Но это уж ладно... Главное — воспитательную работу я провел. Тут снова открылась “ волшебная дверь”, и явился мрачный Боб:

— Паша обычно никого не ждет!

— Иду, иду!

Хотя я сильно сомневался, что Паша решит мою проблему. Насколько я понял, стиль работы этих хлопцев такой: из одной проблемы делать как минимум две, а то и три! На этом и держатся. Но мне и первой проблемы — образовавшегося безденежья, да еще в такой семейной ситуации, — хватит с головой, так что до второй и третьей неприятности вряд ли и доживу!

— Садись! — буркнул Паша.

Я нырнул внутрь.

— Ой, извините! — пробормотал я, нечаянно столкнул эту тряпичную куклу — его пса, — тот, не издав ни звука, безжизненно повис между сиденьями. Ну и страшила! Ключиком он его, что ли, заводит? Не подает никаких признаков жизни — а еще эта порода считается самой бойцовской! Все у них как-то не так, все ненастоящее, включая пса! Где нормальные реакции? Ну ладно, не выступай. Другая задача.

Паша, кинув безжизненного пса назад, выехал ухабами на шоссе.