При этом практически везде Лишин проявил себя ярко, эмоционально, талантливо. Так, аккомпаниатором, по словам видного актера Александринского театра В. Н. Давыдова, «он был просто гениальным! Он улавливал и предугадывал каждое намерение артиста, помогал ему, учитывал все недостатки голоса, фразировки, умел выручить в нежданной беде»[28]
. Не случайно с просьбой о совместных концертах к Лишину обращались самые известные вокалисты: он выступал с солисткой Мариинского театра А. Г. Меньшиковой[29], виднейшими солистами петербургской Итальянской оперы Э. Тамберликом, К. Нантье-Дидье. Но зато в критической деятельности Лишин-увы! - зарекомендовал себя абсолютным ретроградом. В. В.Ястребцев (неоднократно упоминающий о своем близком друге Лишине в переписке, дневнике, «Воспоминаниях») объясняет этот факт противоречивыми чертами его характера: Лишин «втайне чрезвычайно восхищался и ”Ратклифом” Кюи, и “Русланом”, и ”Лоэнгрином”, и Девятой симфонией Бетховена, и “Гибелью Фауста” Берлиоза, и даже (sic! - Л.З.) музыкою Мусоргского, Бородина и Римского-Корсакова, которых тем не менее чаще всего ругал в своих газетных рецензиях благодаря крайнему ослеплению личностью мелочно-себялюбивого и завистливого Соловьева и своей собственной, доходящей до невероятия, бесхарактерности»[30].Лишин скончался в Петербурге 15 июня 1888 г., в возрасте 34 лет от хронического воспаления почек. За гробом шли его жена (актриса А.З. Тютрюмова[31]
), 88-летний отец, известные петербургские поэты и музыканты. При погребении в секторе музыкальных деятелей Александро-Невской Лавры читали стихи; А. А. Плещеев, в частности, продекламировал:На могильной плите была выбита надпись (ныне абсолютно нечитаемая): «Проблеск жизни твоей между нами составлял счастье семьи»[33]
. В многочисленных некрологах авторы непременно упоминали о редкой отзывчивости и открытом характере почившего[34].