Григорий Распутин: правда и ложь

«— Но тогда, по-вашему, не нужно делать ничего, а только ждать; ни о чем не заботиться; и ни с чем не бороться. Ведь это проповедь толстовца-непротивленца… Вы знаете это учение? — спрашивал его корреспондент.

— Слышал, но плохо знаю, — отвечал Распутин. — Я же не говорю: не противься злому, а говорю: не противься добру. Тягость и суета нашей жизни состоит в том, что мы противимся добру и не хотим его признавать. А ты оставь злое совсем в стороне, пусти его мимо, а укрепись около самого себя и когда сам окрепнешь, тогда осмотрись и помоги совершенствоваться другим. Не настаивай на совершенстве, но помоги — каждый хочет быть чище, радостнее; вот ты ему и помоги. Не настаивая, вот как Илиодор, — огня в нем много, рвения, а нет света и дуновения, как весной в поле с ароматом цветов — которым веет от истинных подвигов духовных» [163].

Государыня писала мужу в ноябре 1915 года, когда уже больше года шла Первая мировая война: «Наш Друг был всегда против войны и говорил, что Балканы не стоят того, чтобы весь мир из-за них воевал, и что Сербия окажется такой же неблагодарной, как и Болгария» [164]. Действительно, в войну Россия в значительной степени вступила из-за стремления защитить призрачные и надуманные общеславянские интересы, принеся в жертву интересы национальные.

А. Бушков написал замечательную книгу «Распутин: выстрелы из прошлого», в которой подробно рассматривает балканскую ловушку, куда так и стремилась угодить Россия. Согласно его выводам, прислушайся тогда люди к мнению Григория Ефимовича, страшной трагедии войны, революции и последовавшего за ними террора можно было бы избежать.

А вот мнение Тарле: «Крымская война, русско-турецкая война 1877–1878 годов и балканская политика России 1908–1914 годов — единая цепь актов, ни малейшего смысла не имевших с точки зрения экономических или иных повелительных интересов русского народа» [165].

Григорий Ефимович стремился противостоять тому безумию, которое вдруг охватило общество. Повсюду церковь организовывала крестные ходы с целью убедить народ в необходимости Балканской войны. Финансовые воротилы щедро спонсировали пропаганду войны. Политики надеялись на ней подняться. Армия искала славы и легкой добычи. Даже простые люди на волне этой пропаганды мечтали о войне, о чем сохранилось много свидетельств современников. Ясно, что осмелившемуся поднять свой голос против войны Распутину было несдобровать. Грязные и унизительные анекдоты про него публиковались с авторитетностью документов, и чем «прогрессивнее» было издание, тем сильнее сгущались краски.

«Чего от меня хотят? Неужели не хотят понять, что я маленькая мушка и что мне ничего ни от кого не надо, — говорил Распутин репортеру очередной прогрессивной газетки, пришедшему взять у него интервью. — …Мне очень тяжело, что меня не оставляют в покое… все обо мне говорят… словно о большой персоне.

…Неужели не о чем больше писать и говорить, как обо мне… Я никого не трогаю… Да и трогать не могу, так как не имею силы… Дался я им… Видишь, какой интересный…

Каждый шаг мой обсуждают… все перевирают… Видно, кому-то очень нужно меня во что бы то ни стало таскать по свету и зубоскалить… Говорю тебе, никого не трогаю… Делаю свое маленькое дело, как умею… как понимаю… То меня хвалят… то ругают… только не хотят оставить в покое…

Если что плохо делаю, рассудит Господь… Искренне говорю тебе: плохо делать не хочу… Поступаю по умению… Хотел бы, чтобы, значит, вышло хорошо… Со всех сторон только и занимаются мною… Говорю тебе: маленькая мушка, и ни от кого и ничего мне не нужно… Самое было бы лучшее оставить меня в покое… Оставьте в покое… Дайте человеку жить… Все одно и то же. Я, да я… Говорю тебе, что хочу покоя… Не надо мне хвалы. Не за что меня хулить… От всего устал… Голова начинает кружиться. Куда ни взглянешь, все одно и одно… Кажется, живу в тиши, а выходит, что кругом все галдят… Кажется, в России есть больше о чем писать, чем обо мне… а все не могут успокоиться… Бог все видит и рассудит, были ли правы те, кто на меня нападал… Говорю тебе: я — маленькая мушка, и нечего мною заниматься… Кругом большие дела, а вы все одно и то же… Распутин да Распутин. Ни хулы… Ни похвалы… ничего не надо… Молчите… Довольно писать… Мне наплевать… Пишите… Ответите перед Богом… Он один и все видит… Он один понимает… Рассудит… Коль нужно, пишите… Я больше ничего говорить не буду… Да нечего говорить-то, врать-то можно сколько угодно… Ответ придется, придется-то держать… Махнул рукой… Сочиняйте… Говорю тебе — наплевать… прежде волновался… Принимал близко к сердцу… Теперь перегорело… Понял, что к чему идет и зачем… Говорю тебе, наплевать… Пусть все пишут… Меня не тронут… Я сам знаю, что делаю, и перед кем отвечаю… Такая, видно, моя судьба… Все перенесу, уже перенес много… Говорю тебе, что знаю, перед кем держу ответ… Ничего не боюсь… пишите… Сколько в душу влезет… Говорю тебе, наплевать… Прощай…» [166]

Глава 17 Позорный Собор