Григорий Распутин: правда и ложь

«…Люди идут к катастрофе. Самые неумелые будут править повозкой и в России, и во Франции, и в Италии, и в иных местах… Человечество будет раздавлено поступью безумцев и негодяев. Мудрость закуют в цепи. Невежественный и властный будет диктовать законы мудрому и даже смиренному. А потом большая часть людей поверит во власть имущих, но разуверится в Боге… Кара Божья не скора, но ужасна. А случится это до конца нашего века».

«…Вы будете ежедневно видеть насилие на пороге своего дома, поскольку человек вновь станет зверем и, как все звери, будет нападать или подвергаться нападению. Этот человек не будет отличать доброе от зла, и лишь плоды, собранные предыдущим поколением, не будут содержать смерти. В эти времена горе соединится с человеком, а от их союза родится отчаяние, такое отчаяние, какого еще никогда не было на земле…»

«…Горы трупов сложат на площади, и миллионы людей застанет безликая смерть. Города с миллионами жителей не найдут достаточно рук, чтобы хоронить умерших, многие деревни будут перечеркнуты крестом».

«Когда времена приблизятся к бездне, любовь к человеку превратится в сухое растение. В пустыне тех времен будут расти лишь два растения — растение выгоды и растение себялюбия. Но цветы этих растений можно будет принять за цветы любви. Все человечество будет поглощено равнодушием».

Эти и другие пророчества Распутина сбылись и продолжают еще сбываться.

Но вернемся в 1916 год. Критической ситуация вокруг Распутина стала к осени этого года. «Распутин лишь в первых числах сентября вернулся из Сибири, куда с ним ездили на богомолье его поклонницы» [270], — вспоминал генерал Спиридович.

«В 1915 году (ошибка мемуаристки, на самом деле в 1916-м) я еще раз ездила в Сибирь. В этот раз с моей подругой Лили Ден и другими, и со своим санитаром, так как была на костылях, — писала Вырубова. — В этот раз ехали мы на пароходе по реке Туре из Тюмени до Тобольска на поклон мощам Святителя Иоанна… На обратном пути останавливались в Покровском. Опять ловили рыбу и ходили в гости к тем же крестьянам. Григорий Ефимович же и его семья целый день работали в доме и в поле» [271].

Пока Григорий Ефимович трудился в поле, самые влиятельные люди страны вовсю подготавливали заговор против него. Дом Романовых готовился к убийству мужика.

9 августа 1915 года Зинаида Юсупова, мать Феликса, будущего убийцы Распутина, писала своему сыну: «В общем, все отвратительно и в особенности в сфере Валидолов… (так она называла Николая и Александру. — О.Ж.) Книжка(Распутин. — О.Ж.) имеет громадное влияние, и на днях оно проявится в сфере большой перемены… Я об этом писать пока не смею и даже знать не должна, но, по-моему, все это будет пагубно… Если не ты, то Ирина, наверное, догадалась, в чем дело… устала писать такое сложное письмо… Валидол вместо Bonheur („Страшный дядя“, Николай Николаевич — О. Ж.)».

Распутина она называла «Книжкой» потому, что тот, к ее великому раздражению, имел манеру говорить всегда «от Писания», постоянно либо цитируя, либо перефразируя Библию. Письмо, конечно же, означало, что Распутин склоняет царицу к тому, чтобы она настояла на принятии ее мужем командования армией, отстранив от этой должности Николая Николаевича. По всей вероятности, в планы московской коалиции Дома Романовых входили «небольшая удачная война» и Николай Николаевич как основатель утопической Московско-Византийской империи. Для этого надо было лишь победоносно вернуться в Петроград, любимцем армии и народа, и с легкостью сесть на место слабого и безвольного царя Николая, прислужника пьяного и развратного мужика Гришки Распутина. Но план этот не удался — потонул в крови неудачной войны. И теперь мужик Григорий готовился отстранить Николая Николаевича от должности главнокомандующего.

Вскоре тот действительно был отстранен. Были ли это «козни» Распутина? Безусловно, будучи преданным государю и государыне, Григорий Ефимович не мог не отстаивать их жизненные интересы, сопряженные с интересами всей страны. Советовал ли он смену главнокомандующего? Это остается неизвестным. Но Григорий Ефимович был единственным человеком, который в самом деле понимал масштабы беды, готовой накрыть Россию. Беды, от которой он вызвался ее вызволить, если ему позволят. Этим он навлек на себя гнев самых влиятельных людей и не только в России.