Григорий Распутин. Россия под гипнозом

Странная это была служба. На двух языках – французском и русском. Происходящее в храме мне показалось неким волшебным таинством. После нежного французского душу согревали родные, с детства знакомые напевы на церковно-славянском. В какой-то момент меня охватила неописуемая благодать, этакий восторг!

Как и следовало ожидать, настоятель храма, отец Анатолий, тоже оказался из эмигрантской семьи; его мать – из рода Бартеневых, отец – француз. На мой вопрос о захоронениях на русском кладбище, священник посетовал, что да, трудности имеются. К сожалению, сказал отец Анатолий, кладбище не принадлежит русской общине – это муниципальная собственность города. Каждая могила находится на арендованной на определенный срок земле. Русских эмигрантов и их потомков здесь не хоронят уже с семидесятых годов, за исключением тех, кто приобрёл себе место на кладбище задолго до соответствующего запрета местных властей. Заплачено, скажем, за сто лет, сто лет могила будет находиться в неприкосновенности; срок аренды истёк – и на том месте может появиться новое захоронение. И в этом большая проблема. Ведь годы идут…

Я обратил внимание на сильный мужской голос, выделявшийся среди поющих. А потому не преминул познакомиться с единственным мужчиной в церковном хоре. Моим новым знакомым оказался Николай Михайлович Лопухин. Да-да, из тех самых! Прямой потомок князей Лопухиных, Оболенских и Трубецких.

Его дедом по отцовской линии был известный князь Николай Сергеевич Лопухин; бабушка – Софья Михайловна Осоргина, дочь калужского губернского предводителя дворянства, а в эмиграции – протоиерея Михаила Осоргина (женой Осоргина была княжна Елизавета Николаевна Трубецкая). Мать – княгиня Мария Васильевна Лопухина, урождённая Оболенская, дочь Василия Васильевича Оболенского. Одним словом, «голубая кровь»! Потомок русских князей, родившийся во Франции.[362]

В 1918-м князь Николай Сергеевич Лопухин с семьей отправился в китайский Харбин. Как рассказал Николай Михайлович, дедушка откупил целый вагон, сумев при этом договориться, чтобы этот вагон прицепили к составу, следовавшему на Дальний Восток. В дороге, где-то в Тюмени, родился сын – Михаил, будущий отец моего собеседника. Крёстным отцом Михаила стал Георгий Львов.

Вообще, Тюмень оказалась для князя истинным испытанием. Лопухин был арестован вместе с князем Голицыным и бывшим премьер-министром Временного правительства Львовым. Большевики обвинили их в контрреволюционной деятельности и подготовке вооруженного переворота; арестованных отправили в Екатеринбург, где в то время находилась в заключении Царская семья. (Чекисты старались создать видимость «контрреволюционного заговора» с целью освобождения Николая II.) Чудом уцелели. В 1920 году успели выехать за границу…

Родившаяся в 1921 году в Югославии, Мария Васильевна Оболенская, к слову, до последнего входила в Комитет Русского дома в Сент-Женевьев-де-Буа; князь Михаил Николаевич не так давно умер, ему также было за девяносто…

Мы долго разговариваем – о России, Франции, русских эмигрантах, на долю которых выпало столько всего.

– Трудности эмиграции, выпавшие на долю нашей семьи, – рассказывает Николай Михайлович, – заключались ещё и в том, что пришлось пережить две эмиграции – в Китай, Харбин, и во Францию. Когда Лопухины прибыли во Францию, страна в начале тридцатых переживала экономический кризис, депрессию. О том, чтобы устроиться на приличную работу, не могло быть и речи. Бабушка по материнской линии организовала чайный салон, хозяйкой которого и стала. А дедушка был вынужден работать таксистом. Вот такое лицо истинной эмиграции… Моя супруга – Бландина Никитична Струве, из потомков Петра Бернгардовича Струве, знаменитого политического деятеля, философа, экономиста и историка. У нас четверо детей, один уже журналист, живёт и работает в Канаде…

На мой вопрос, кто же всё-таки он такой – русский или всё-таки француз? – Николай Сергеевич, не задумываясь, ответил:

– Конечно, мы все русские. Были ими и остаёмся…

Могила Феликса Юсупова не так далеко от центрального входа на кладбище. Скромный православный крест из белого камня, с пятью металлическими табличками посредине. В центре конечно же табличка с именем главного героя минувшей эпохи князя Феликса Феликсовича-младшего, скончавшегося на восьмом десятке лет, в 1967 году. Судя по надписям, под этим крестом упокоились все самые близкие Юсупову люди: мать, Зинаида Николаевна (1861–1939); супруга, Ирина Александровна (1895–1970); а также дочь – графиня Ирина Шереметева (1915–1983) и её муж (зять Юсупова) граф Николай Дмитриевич Шереметев (1904–1979).

Дочь Ирину Феликс очень любил. Вот запись из его мемуаров: