Григорий Шелихов

попытке четыре года назад получить поддержку и от брата моего Семена

Романовича. Ему, как посланнику нашему в Англии, они немало хлопот

причинили... Англичане весьма ревнивы, - они, как собака на сене, того

отдать не хотят, чего и сами съесть не в силах. Я хорошо знаю

положение дел в Америке: вся она федеральным штатам через небольшое

время будет принадлежать, но это отказа нашего от участия в судьбах

Нового Света обозначать не может... Экспедиция Беринга пятьдесят лет

назад единственно установила, что узкая протока, разделяющая оба

света, не позволяет утверждать, где кончаются владения российские и

рождаются права английские на Новый Свет... Расскажите, Григорий

Иванович, - я не ошибся в имени вашем и отчестве? - Воронцов любил

блеснуть знанием людей и всеудерживающей, цепкой памятью. - Расскажите

о планах и предположениях ваших. Как понимаете вы первоочередные наши

нужды на Великом океане?

- Все соображения, посильно разуму моему, изложил я в тетради,

поданной вашему сиятельству... Будущие времена добавят, что упустил я,

недодумав, а мне... мне господь и русские люди простят! На медные

учен, ваше сиятельство! - воскликнул Шелихов, весь всполохнувшись

каким-то внутренним светом.

- Но все же...- поощрительно настаивал Воронцов.

- Народ знает свою дорогу, ваше сиятельство... Простите, если что

не так скажу! - собираясь с мыслями, велеречиво начал мореход, но

постепенно, успокоенный молчаливым вниманием сановного хозяина,

заговорил просто и горячо. - На Великий океан издавна устремилась

Русь, на нем ей и придется встретиться со всеми нациями, став первой

среди них, а у нас сейчас, окромя замерзлого Охотского, и гавани на

нем нет, - беспомощно развел руками Григорий Иванович. - Гавань в

перву голову нужна, ваше сиятельство! Гавань, откуда можно было бы

флоту российскому на просторы морские выйти - на Китай за чаем и

шелками, на Индию алмазную, на сахарные острова Филиппийские - за

сандалом и китовым усом, на жемчужные Гаваи и в наши - по всем правам

наши они! - мной открытые земли американские, где сами в руки идут

золото, руды медные самородные, уголь земляной, кость моржовая, а

бобров морских бесценных, сивучей и нерпы больше, чем гусей у нас.

Гавань нужна, адмиралтейство поболее петербургского - корабли

океанические строить, склады для товаров, жилья человеческие... В

Охотском по сей час, как медведи, в ямах живут! - закипая горечью при

воспоминании об отечественном убожестве и дикости, гремел мореход

возбужденным голосом.

Граф Александр Романович с возрастающим интересом присматривался

к такому невиданному им среди русского купечества человеку.

- И гавани этой еще Васька Поярков*, на якутских плоскодушках по

Лене, Алдану и Зее на реку Амур с боями продравшись, в горле амурском

место указал... Полтораста лет легло после этого дела, а мы из

охотского гнилого кута на вселенную дорогу не вышли! (* Видный

сибирский землепроходец середины XVII века.)

- Трудное это дело, Григорий Иванович, - задумчиво отозвался

Воронцов, - не можем мы дружбу и договоры наши с Китаем нарушить...

- Китай на левый берег и носу не показывает, ваше сиятельство, а

реку - вольная она и широкая - пополам разделить без ссоры и обиды

мочно...

- Ведь, пожалуй, Шелихов прав... Вы как думаете, Федор

Васильевич? - И, не ожидая как бы само собой подразумеваемого

положительного ответа, граф продолжал: - Гавань на Амуре... этим надо

заняться...

- Против горла амурского раскинулся Черный остров, по китайскому

Кудедао, - загорелся Шелихов надеждой вовлечь Воронцова в круг своих

мыслей, - издавна живут на нем и промышляют русские люди... На

Лаперусовой лоции, снятой мною у господина Лессепса, когда он через

Иркутск в Европу проезжал с известиями о кругосветном славном

плавании, нашел я на лоции протоку между островом - Сагалином Лаперус

его называет - и японским Мацмаем.. Сагалин этот и Курильские островы

- на них Михаила Стадухин при Алексее Михайловиче пришел - особливо

надо беречь и нашими заселить. Кто их держит, тот хозяином океана и

дорог в Китай, и в Индию, и в Америку сидит. В Охотское ли плыть, из

Охотского ли флоту выходить - Курилов не минуешь, за горло схватят!

Люди тамошние, курильцы бородатые, безобидный народ, только вот соседи

наши по Курилам японы - сомнительны. Об Японе забывать никак мы не

должны! Воровские люди, самураи двусабельные, на Нифонских островах

сидят. Горды и злобны, жадны без меры, от всего света отгородились и

всякого, кто к ним случаем попадет, через плен и муки живота лишают.

С Японией, не пропускавшей ни на каких условиях компанейских

кораблей на Макао и Кантон - единственные порты, открытые тогда Китаем

для торговли с иностранцами, у морехода были давние счеты и о

характере правящих ею самураев сложилось самое неблагоприятное мнение.

- Японию отомкнуть должно и нам за нею в оба смотреть - эта земля