Григорий Шелихов

морской торговлишкой заниматься, земноводная у меня душа, да и

откупные дела досуга не оставляют... Ты руководствовать будешь и, как

был, распорядчиком и направителем останешься, а он, Алексей Евсеич,

хозяйственные мелочи возьмет - закупку товаров, продовольствия,

доставку, раздел промысла, людей подотчетных проверку, склады,

кладовые, магазеи наши...

Собравшись у Шелихова с готовым решением подсадить в управление

заморскими промыслами цепкого блюстителя пайщицкой копейки,

недостаточно оберегаемой, как они были убеждены, мореходом, компанионы

чувствовали себя в положении охотников, обложивших берлогу медведя. В

случае взревет да на дыбки станет - откажется допустить Полевого к

делу, - сговорились поднять на рогатину: выйти всем до последнего из

товарищества "Северо-восточная американская компания" и объединиться с

ее давним и напористым конкурентом Лебедевым-Ласточкиным, а медведь

пусть подохнет...

Против ожидания медведь на дыбки не встал и даже рявкнуть не

захотел, миролюбиво потеснился и... обошел рогатину.

- Спасибо, господа купцы, что труды мои отличили и надумали

облегченье им дать. Давно пора! А ты, Иван Ларионович, прими

благодарение в особицу, как это дело, понимаю, твоя голова придумала,

- потягиваясь и как бы сбрасывая с широких плеч давившую тяжесть,

сказал в ответ на елейную речь Голикова Григорий Иванович... - Очень

даже знаю Полевого, Алексея Евсеича, - продолжал Шелихов, - молод,

правда, но разумен, просвещенья не чурается - для нашей международной

большой коммерции лучшего не сыскать... А я как раз собираюсь, только

на ноги встану, на Удь, на Шантары, Амур-реку и куда господь приведет

по следу Пояркова гавань искать, чтобы круглый год не замерзала. Без

того не стоять России на Восточном океане!

Присутствовавший на собрании по наказу Натальи Алексеевны -

"чтобы не растревожили дуроломы Гришату" - Николай Петрович Резанов с

молчаливым одобрением покачивал головой.

- Сказано: толцытеся - и отверзется, - благомысленно поддержал на

этот раз Голиков, обычно враждебно воспринимавший тягу морехода к

странствованиям. Отход Шелихова от дел товарищества отвечал планам

откупщика. "В штурманы на мои корабли проситься будет, не возьму

непутевого", - подумал степенный Иван Ларионович, злорадно представив

себе судьбу, ожидающую Колумба русского в таком путешествии.

- Зачепится с гаванью этой за китайское колесо, опять прикроют

ямыни* торговлю на Кяхте, - ворчал Фереферов, а с ним и другие

иркутские купцы, монополизировавшие торговлю на китайской границе, -

участником этой торговли был и Шелихов. (* Правители китайских

областей.)

Добродушие и спокойствие, с которыми Григорий Иванович встретил

ничем не прикрытый поход за ограничение его прав как открывателя

Америки и основателя компании, объяснялись очень просто. За несколько

дней до собрания Алексей Полевой тайно навестил морехода и рассказал о

готовящемся "обложении". Алексей Полевой, отец объявившегося в

пушкинское время по началу своей деятельности прогрессивного и

талантливого купца-литератора Николая Полевого, принадлежал к новому

нарождавшемуся в России купеческому поколению, искавшему выхода к

власти и влиянию через торговлю и деньги. В Шелихове Полевой увидел

свой идеал купца-кондотьера, завоевателя новой культурной жизни. Этот

идеал Алексей Евсеич Полевой создал в своем воображении при чтении

исторических книг. Он не мог допустить крушения Шелихова на подножке,

подставленной лабазниками, и под клятвой молчания открыл Григорию

Ивановичу замыслы Голикова. Такое обстоятельство способствовало их

сближению, и Шелихов многое передоверял скромному и робкому мечтателю

Полевому.

После поездки в Петербург Шелихов понимал, что делу его грозит

окончательная гибель, если он допустит выход из компании последних,

хотя бы только голой наживой заинтересованных людей, и вторжение на

Аляску множества слабых, но вороватых и бесцеремонных хищников.

- За помощь спасибо, господа компанионы! - торопился закончить

Григорий Иванович надоевшее ему сборище и предупредить дальнейшие

споры. - Наши промышленные, сами знаете, какие люди... Вино пей, жену

бей и ничего не бойся! Однако они не хуже нас, хозяев, а на подвиги

для родины горазд способны... Просвещение дать им надобно: обучение,

книги!

- Едино страхом божиим просвещались доселе люди, Григорий Иваныч,

пасторским словом, церковью и молитвою! - подхватил Голиков, уловив

подходящий момент для проведения своих дальнейших замыслов. - Я давно

тебе советовал просить монаршего соизволения на отправление к тамошним

жителям пастырей, духовных особ. На просвещение светом веры

православной диких американцев и наших буйственников я и сам, сколь ни

убоги прибытки мои, паишко-другой откажу....

- Полезная, государственная мысль! - неожиданно поддержал

Голикова Николай Петрович Резанов, заметив начавшее багроветь лицо