Григорий Шелихов

русского поселения, к озеру Кнутубян вблизи огнедышащей горы Логен,

где никогда еще не ступала нога белого человека, Куликалов навсегда,

как он тогда думал, прощался с Россией, с родиной, с русскими людьми,

а может быть, кто знает, и с жизнью.

Об индейцах рассказывали многие и многое. Говорили об их

враждебном вероломстве, неискоренимой ненависти к белым, звероподобной

жестокости, о непреодолимом влечении к кровопролитию и убийству. В

отношении индейцев, вошедших в соприкосновение с белыми, обрушившими

на них огонь и железо европейской цивилизации, все эти страшные

рассказы в известной мере были достоверны. Однако даже знаменитое

скальпирование не было чисто индейским изобретением. К индейцам

северо-запада Америки оно проникло следом за факториями Гудзоновой

компании и бостонскими купцами, установившими в поощрение

самоистребления красных людей таксу на индейские скальпы, не гнушаясь

ни детскими, ни женскими. Скальпы также находили сбыт среди снобов и

любителей экзотики в метрополии и в больших городах Новой Англии.

Александр Андреевич каждый раз с большим интересом слушал

рассказы Куликалова об истории его жизни. От этого русского траппера

он немало почерпнул полезных сведений. Сведения эти в известной

степени помогли первому правителю русской Америки осуществить с

ничтожно малыми средствами дело гигантского масштаба, начатое

Григорием Шелиховым, - дело не понятое и не оцененное никем из

современников в своем значении для будущего родины.

Куликалов, которому не нужны были земли, где охотились индейцы и

где стояли их бедные жила, нашел среди них мир и дружбу. Не уводя к

себе индейских женщин и девушек в наложницы, но взяв одну из них и

соединившись с нею по обычаю племени, заботясь о ней и прижитых детях,

как подобает мужчине, Демид заслужил их любовь и доверие.

- Кускехан кикаотуют тлинкит! Русский - добрый человек, - сказали

индейцы.

Позже, когда Демид сумел показать диким и бедным охотникам умение

и навыки русского мужика и мастерового человека уральских заводов -

срубить избу, завести при ней малинник и огород с диким луком и

чесноком, сработать булатные ножи и индейские топорики-томагавки, - а

руда в этом крае выпирала из земли прямо под ноги, - его имя туземцы

окружили суеверным почетом, каким окружают лишь великих анкау -

начальников и иаргижей - колдунов.

Ездовые колымские псы, на которых Демид появился среди индейцев,

- они называли этих псов "куч" - волки, в отличие от бродивших около

их жилищ и частенько шедших на мясо полуприрученных мелких собак

"кетль", - очеловечили, если так можно говорить о собаках, безлюдные

просторы внутренней Аляски и стали признаком силы и достатка

индейского жилья. Такие же белые люди, но другого норова, сменившие на

Аляске затерявшихся в глубине времен русских, мало способствовали

дальнейшему процветанию и увеличению числа индейских хижин. Около

золота, обогащавшего белых, красные люди неудержимо вымирали и

вымирают...

Имя Демида докатилось до передовых факторий Гудзоновой компании

на Востоке. Компания прислала к анкау Куликало лазутчика, французского

метиса, с предложением перейти к ней на службу. Ответ Куликалова о

том, что "русские красные люди - Демид уже считал индейцев русскими -

не хотят торговать с вами", не дошел до Гудзоновой компании: на

обратном пути метис безвестно исчез. Кто бы ни убил его, но Гудзонова

компания, готовая, по обыкновению, во всем обвинять русских, в своем

отчете английскому парламенту убийство ее траппера приписала "русским

разбойникам", появившимся на далеком Западе.

За годы, протекшие со дня ухода Куликалова в глубь материка,

буйная полютовская ватага исчезла с лица земли. В Охотске и Иркутске

никто толком не знал, что с ними произошло, и только высадка Шелихова

в 1785 году в Кенайском заливе пролила некоторый свет на загадочные

обстоятельства гибели "Предтечи" и его людей. Шелихов тогда еще

старался найти объяснение, почему его и алеута Василия с таким

враждебным молчанием встретили кенайцы, предупредившие, что некий

Куликало не велел убивать русских, но запретил пускать их в кенайские

земли. А еще позже от индейцев Шелихов услышал о живущем в глубине

страны великом и справедливом русском анкау и могущественном иаргиже

Куликало, который отрекся от своих преступных собратьев по коже и, так

как "шэ" - кровь - у всех людей одна, поселился среди обижаемых

индейцев.

О прошлом Куликалова, еще до встречи с ним, Баранов узнал также

из расспросов индейцев.

- Куликало, - говорили они, - под страхом смерти запретил злому

Кобылю углубляться в страну более чем на два перехода, и когда Кобыль

все же пришел к нам, мы окружили под покровом темноты их ночлег и

перебили ездовых собак. Тогда они испугались и вернулись на берег...

- А людей когда вы зарезали? - допытывался у американцев

научившийся добираться до их мыслей правитель.