Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

«Я знаю, — уверенно сказал он, прибегнув к самому важному для тех дней доказательству, — что у громадного большинства членов ЦК решающим доводом за сохранение Англо-русского комитета, несомненно, является тот довод, что он нам будто бы сможет помочь на случай войны. И если бы это было действительно так, то законно было бы взвешивать — надо ли там остаться. Может ли Англо-русский комитет как он есть помочь нам в случае войны, или же он будет жерновом на нашей шее. Вот основной вопрос». И попытался убедить пленум в последнем.

«Вот было недавно такое дело, — напомнил Зиновьев о событиях, известных всем, — как посылка нам Чемберленом ужасающей ноты. Почему эти негодяи из Генсовета молчали? Почему они и пальцем не пошевелили? Подумайте только: Чемберлен собирается послать нам ноту, в которой, как теперь совершенно ясно, есть завязка целой сложной кампании против нас, которая неизвестно чем кончится, а в этот момент генсоветчики обедают у нас (в Берлине, на конференции Англо-русского комитета — Ю. Ж. ), разговаривают в дружеском тоне».

И принялся обличать уже непосредственно Томского. «Вы, — воскликнул Зиновьев, — уступили в вопросе о Китае, то есть в вопросе судьбы будущей войны, в вопросе мировой революции, в вопросе нашей собственной судьбы, судьбы СССР. Вот где вы уступили! Правильно говорят, что вопрос о войне теперь — центральный вопрос. Конечно, помощь СССР, который есть твердыня мировой революции, помощь Советскому союзу есть основная задача. Но именно для этой помощи вы не сумели поработать, товарищ Томский, и именно это вы не выполнили»⁵⁴⁰.

Но что бы ни говорил оппозиционер, что бы он ни предлагал, пленум по двум роковым вопросам международного положения принял решения, написанные как бы под копирку: «Одобрить линию Политбюро в китайском вопросе», «Одобрить работу делегации ВЦСПС в Англо-русском комитете»⁵⁴¹. Ни тезисы к докладу Рыкова, ни участие в прениях по докладу Томского никак не подходили под понятие «нарушение партдисциплины». Не являлись достаточным поводом для остракизма Зиновьева. ПБ пришлось выжидать. Весьма недолго.

19 и 20 апреля «Правда» опубликовала обширную — занимавшую в каждом номере две полосы — статью Бухарина «Проблемы китайской революции». В ней общепризнанный теоретик партии, цепляясь за им же написанную резолюцию 7-го расширенного пленума ИККИ, упорно отстаивал правильность политики, проводившейся в Китае. И скрытно отвечал на тезисы Зиновьева, неизвестные партии.

На следующий день, 21 апреля, «Правда» поместила, но всего лишь как «подвал», еще один материал на ту же тему. Сталина — «Вопросы китайской революции. Тезисы для пропагандистов, одобренные ЦК ВКП(б)». При внимательном чтении оказавшиеся упрощенным вариантом статьи Бухарина.

Оба материала переполнили чашу терпения Зиновьева, предельно раздраженного таким нечестным по отношению к нему продолжением дискуссии на пленуме, завершившемся неделю назад. Отныне для Зиновьева все прежние споры с ПБ из-за кулаков, форсированной индустриализации отошли на дальний план. Главным, если не единственным спорным становился вопрос китайской революции. Почему-то он уверовался: когда сама жизнь доказала его правоту, ничто не может спасти от сокрушительного разгрома ни Бухарина, ни Рыкова, Томского, ни примкнувшего к ним Сталина. И перешел в контрнаступление.

Бывший глава Коминтерна, все еще пользовавшийся огромной популярностью в партийных кругах, ухватился за первую же представившуюся возможность, чтобы дать, наконец, отповедь своим противникам. 8 мая прочитал в «Правде» объявление, что на следующий день в Колонном зале Дома союзов ЦК и МК проводят собрание, посвященное 15-летию центрального органа партии. И еще: «Билеты рабочие организации получают в АПО (агитационно-пропагандистский отдел ЦК — Ю. Ж. ). Члены Коминтерна, ЦК ВКП(б), ЦКК, ЦК ВЛКСМ, МК ВКП(б), МКК (Московская контрольная комиссия — Ю. Ж. ), МК ВЛКСМ, ВЦИК, ЦИК и СНК СССР, члены президиума Моссовета, Профинтерна, ВЦСПС, МГСПС (Московский городской совет профессиональных союзов — Ю. Ж. ) проходят по своим мандатам».

Зиновьев все еще оставался членом ЦК и потому свободно прошел на торжественное заседание. Выслушал основного докладчика — С. И. Гусева, заведующего Института истории партии ЦК ВКП(б) Бухарина, повторившего очередное обвинение оппозиционеров: они, мол, «подрывают тыл». И выступил сам. С пылкой, яркой речью. Поведал собравшимся об ошибках в политике ПБ и ИККИ, уже приведших к поражению китайской революции, подготовивших такие поражения и в будущем. Вспомнив о том, ради чего проводится собрание, заметил, что оппозиция лишена возможности изложить свои взгляды в «Правде», которая безраздельно принадлежит ее редактору Бухарину.

Но добился Зиновьев своей эскападой лишь одного — повторения того, во что вылилось год назад «дело» Лашевича.

12 мая ПБ приняло два постановления. Первое гласило: