Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Через два дня, когда следователи ЦКК приступили к первым допросам задержанных, на заседание без приглашения пришли два члена ЦК — Преображенский и Серебряков, а также некий Л. В. Шаров. «В самой грубой, невежливой форме, — рассказал позже Янсон, — осмеивая действия руководящих органов партии, с неслыханной спесью заявили, что они являются конкретными организаторами и ответственными за все действия в этой типографии». Позже, 30 сентября, в президиум ЦКК наведались Зиновьев, Троцкий, Евдокимов, Смилга. Сознательно бросая вызов и ЦКК, и ЦК, они заявили о полной солидарности с Крачковским и Фишелевым. Пояснили, что пришли, чтобы «воодушевить их в борьбе перед съездом и взять на себя юридическую защиту и защиту по существу»⁵⁵⁸.

Происшедшего оказалось вполне достаточным для обвинения лидеров оппозиции в нарушении резолюции ЦК и ЦКК от 8 сентября. Однако президиум ЦКК принял постановление об исключении из партии только Преображенского, Серебрякова и Шарова. 13 октября ПБ «согласилось» с таким предложением. Фишелева же судили за чисто уголовное преступление — растрату⁵⁵⁹.

Вскоре список доказательств вины лидеров оппозиции начал пополняться. Сначала была обнаружена действительно подпольная типография — неподалеку от платформы «20-я верста» Белорусско-Балтийской железной дороги. Затем удалось установить с помощью осведомителей ОГПУ, что еще в одной московской типографии ее директор Зильберов и начальник вечерней смены Бровер организовали печатание воззвания Троцкого «Ко всем членам партии»⁵⁶⁰.

Обо всем этом участники открывшегося 21 октября объединенного пленума ЦК и ЦКК узнали из сообщения Янсона, предложившего изменить намеченный накануне ПБ порядок работы и дополнить его еще одним срочным вопросом по следующей причине. Во-первых, «члены ЦК ВКП товарищи Троцкий и Зиновьев неоднократно грубейшим образом нарушили партийную дисциплину и обманули партию, не выполнив своих собственных обещаний, данных на последнем пленуме ЦК и ЦКК о роспуске своей фракции». Во-вторых, «товарищи Троцкий и Зиновьев не только не отмежевались от организации фракционерами в союзе с беспартийными буржуазными интеллигентами подпольных типографий, не только не отмежевались от подпольных организаций фракционеров, фактически строящих другую партию, но и открыто солидаризировались с этими дезорганизаторами партии на заседании президиума ЦКК 30 сентября 1927 года»⁵⁶¹.

Предложение Янсона одобрили, предоставив ему возможность открыть утром 23 октября последнее заседание пленума. Однако секретарь партколлегии ЦКК не стал вдаваться в пространные подробности. Ограничился кратким повтором всего, уже известных примеров нарушений партдисциплины Троцким и Зиновьевым, и заставлявших настаивать на исключении их из состава ЦК. Сжатость же доклада Янсона объяснялась просто. О прегрешениях оппозиционеров сообщил еще и председатель ОГПУ В. Р. Менжинский. Поведавший о некоем странном заговоре в Красной армии, почему-то названном им «путчем». Постаравшийся напугать участников пленума. Правда, основываясь на показаниях всего лишь одного командира, назвавшего еще двух, так же, как и он, служивших в Монголии.

Опровергнуть заявление Янсона, а также и не доказанную Менжинским связь лидеров оппозиции с «заговорщиками», попытались члены ЦК И. П. Бакаев, Н. И. Муралов и член ЦКК Г. Л. Шкловский. Только попытались, так как их постоянно прерывали грубыми репликами. Наиболее ярко выразил такое настроение пленума его председатель Рыков. На просьбу Муралова — «Алексей Иванович, защитите меня, потому что они меня прерывают, а время идет», ответил: «Надо пленум ЦК и ЦКК защитить от вас»⁵⁶².

Лишь Зиновьеву, да и то поначалу, удалось говорить при замолчавшем зале. Свое выступление он сосредоточил на «фракционности и борьбе по платформам», а в защиту оппозиции приводил слова Ленина, сказанные тем на 10-м партсъезде. Затем перешел в наступление, но стал метать молнии не в Бухарина, Рыкова, которые словно перестали для него существовать, а исключительно в генсека, чем невольно готовил ему роль «вождя». Для того и перечислил «политические ошибки, наделанные сталинским руководством за эти два года», то есть между 14-м и 15-м съездами.

«В области международной, — начался список ошибок, — пассив Сталина: 1) проигрыш китайской революции (конечно, она еще подымется вновь); 2) позорное банкротство политики блока с предателями из Генсовета; 3) ускорение разрыва Англии с СССР; 4) полуразрыв с Францией; 5) шаг по пути признания довоенных долгов; 6) начало раскола Коминтерна; 7) передача ряда компартий в руки правых.

В области внутренней политики пассив Сталина: 1) задержка в улучшении положения рабочих; 2) известный холодок в рабочем классе к нынешней политике ЦК; 3) рост кулака; 4) ухудшение настроений в деревне; 5) неудача кампании за снижение цен; 6) рост безработицы; 7) некоторое обострение продовольственного вопроса; 8) рост не только экономической, но и политической силы новой буржуазии — нэпмана, кулака, бюрократа...