Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

В заявлении Зиновьев доказывал, что всегда придерживался противоположной точки зрения, нежели та, что ему приписал Сталин. О том он, Зиновьев, упоминал в пространной, на два «подвала», теоретической статье «К вопросу о диктатуре пролетариата и диктатуре партии», опубликованной «Правдой» 23 августа 1924 года как редакционная, то есть без подписи, что лишь усиливало ее значимость для читателей. Направленной против идеологически неверных воззрений Троцкого, что излагалось в четырех главах. Но в рукописи, переданной газете, содержалась и еще одна глава, снятая без его ведома редакцией, скорее всего Бухариным, — «Ошибки товарища Сталина». Вот теперь-то, он, автор, и хотел бы восстановить справедливость, пусть и задним числом. Для того и написал свое заявление, которое, как он считает, должно быть приложено к протоколам пленума. Скорее всего, имелось у Зиновьева и еще одно желание — показать всем, когда же в действительности и почему распалась руководящая «тройка», включавшая его, Каменева и Сталина.

Как истый начетчик, Зиновьев начал с обширной цитаты из написанной им же резолюции 12-го съезда, подчеркнув — «никем не отмененной»:

«Диктатура рабочего класса не может быть обеспечена иначе, как в форме диктатуры его передового авангарда, т. е. компартии. Систематически привлекая к хозяйственной и общегосударственной работе все, что есть ценного среди беспартийных рабочих и крестьян, партия, вместе с тем, не может ни на минуту забывать, что главная ответственность за работу хозяйственных и общегосударственных органов лежит на РКП, ибо она одна исторически призвана быть действительным проводником диктатуры рабочего класса».

Не удовлетворившись тем, привел еще одну цитату точно такого же содержания — из «Манифеста» ЦК РКП к 25-летию партии. Добавил не менее важное: его статья для «Правды» — «К вопросу о диктатуре пролетариата и диктатуре партии» — была утверждена совещанием членов ЦК, состоявшимся 17 августа 1924 года, в котором участвовали он, Сталин, Рыков, Томский, Бухарин, Калинин, Каменев, Рудзутак, Ворошилов, Угланов, Микоян, Орджоникидзе, Петровский, Сокольников, Каганович, Лобов, Комаров, Куклин, Харитонов, С. Шварц, Дзержинский. То есть все те, кто стал и участниками апрельского пленума. Ну, а далее шла прилагаемая пятая глава, не увидевшая свет.

«V. Ошибки товарища Сталина.

17 июня 1924 г. тов. Сталин прочитал на курсах секретарей укомов доклад об итогах XIII съезда РКП. Этот доклад, прочитанный тов. Сталиным, появился двумя фельетонами (частями — Ю. Ж.) в центральном органе нашей партии, а затем вышел в двух изданиях особой брошюрой с приложением резолюций XIII съезда, т. е. стал как бы официальным комментарием к резолюциям съезда.

В этой брошюре, в главе “О теории вообще и пропаганде ленинизма в частности”, тов. Сталин выступает против беззаботности в теоретических вопросах и в качестве одного из примеров приводит следующее (см. вышеприведенную цитату т. Сталина).

Нельзя не удивляться, как такой товарищ, как Сталин, мог совершить такую большую ошибку.

Из всего сказанного в предыдущих главах мы можем установить с полной бесспорностью:

1. В резолюции XII съезда отнюдь не было упущено выражение, будто у нас диктатура партии, а не класса. Такой чепухи XII съезд не сказал и сказать не мог. Совершенно зря такое объяснение было “пущено” против XII съезда тов. Сталиным.

2. Столь же бесспорно предыдущими тремя главами устанавливается, что тов. Сталин явно ошибался, пытаясь апеллировать в этом вопросе к тов. Ленину. Его заявление, будто В. И. Ленин говорил “о диктатуре пролетариата, а не о диктатуре партии”, как мы видим, в корне извращает действительные взгляды т. Ленина. Ленин десятки раз разъяснял, что противопоставление диктатуры партии и диктатуры классов является недопустимой теоретической и политической ошибкой. А т. Сталин приписывает “чепуху” тов. Ленину. Это “а не”, это угловатое теоретически неверное противопоставление принадлежит тов. Сталину, а вовсе не В. И. Ленину.

3. С той же бесспорностью всем сказанным выше устанавливается, что о размежевании функций партийных и советских органов говорил не только тов. Ленин на XI съезде, но это же было подтверждено и XII съездом, решение которого в одном из важнейших вопросов без тени теоретических доводов тов. Сталин вздумал оспаривать.

Само собой разумеется, что каждый член партии имеет полное право предложить, если он считает это необходимым, изменить то или иное решение того или другого партийного съезда. Тогда он обязан точно процитировать это решение, объяснить партии — в чем оно неправильно, и мотивировать перед партией, почему его надо изменить. Сказать же “мне помнится”, что в одной из резолюций нашего съезда, “кажется”, “даже” в резолюции XII съезда, “было пущено (!)” такое-то выражение — это значит поступить не так, как нас учил поступать в аналогичных случаях В. И. Ленин.

В одном только совершенно прав тов. Сталин: “беззаботность в вопросах теории к добру не приведет”.