Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Еще 4 марта Зиновьев, профессионально следивший по зарубежным газетам за положением в европейских странах, поставил на заседании ПБ вопрос «Об английских горняках», оказавшихся на грани нищеты. Решение оказалось предельно осторожным. Томскому — не только главе ВЦСПС, но и представителю советских профсоюзов в Англо-русском комитете (АРК), созданном в апреле 1925 года для проведения в жизнь идеи единого рабочего фронта, — поручили «обратить самое серьезное внимание на предстоящий конфликт горняков и, ознакомившись с положением, информировать английских товарищей, что в случае, если бы борьба разгорелась, они могут рассчитывать на помощь рабочих организаций СССР в размере до одного миллиона рублей»⁴⁷⁶.

Тогда же, в марте, Королевская комиссия по изучению положения в угольной промышленности для выхода из кризиса предложила понизить зарплату шахтерам и увеличить продолжительность их рабочего дня. 30 апреля шахтовладельцы передали Федерации горняков свое, аналогичное решение. Да, необходимо снизить зарплату на 33–20 процентов, а рабочий день продлить с 7 до 8 часов. В ответ Конфедерация шахтерских профсоюзов 1 мая призвала всех горняков к забастовке. Тогда шахтовладельцы объявили локаут, то есть закрытие всех шахт и увольнение работавших на них горняков.

Генеральный совет британских тред-юнионов (профсоюзов; организация, аналогичная ВЦСПС) поддержал шахтеров и также 1 мая призвал всех трудящихся страны начать в ночь с 3 на 4 мая всеобщую забастовку. С первых же часов в нее включилось четыре с половиной миллиона человек — машиностроители, докеры, железнодорожники, металлурги, транспортники, моряки торгового флота…

Незамедлительно, уже 5 мая, «Правда» опубликовала два материала. Первый — пропагандистский, «Обращение ИККИ к трудящимся всего мира». Призывавшее: «Энергичная, горячая, незамедлительная помощь английским братьям! Ряд рабочих организаций, все профсоюзы СССР уже проводят реальную помощь английским рабочим. Пусть сильнее и организованнее грянет борьба. Всеми силами, всеми помыслами — на помощь английским профсоюзам! Да здравствуют единый фронт и международная солидарность рабочих всех стран!»

Второй материал — личное мнение Зиновьева — «Великие события в Англии». Писавшего: «Великое движение английских рабочих началось как чисто экономическое, но, по сути дела, оно с первых же своих шагов, конечно, приняло глубоко политический характер». После таких слов, ожидавшихся в Москве, он продолжал, не исключив поражения:

«Главнейшая опасность, которая подстерегает начавшееся с таким изумительным единодушием и величием движение в Англии — это опасность со стороны правых лидеров профессионального (профсоюзного — Ю. Ж.) движения и правых лидеров рабочей (лейбористской — Ю. Ж.) партии». Они, продолжал автор, стремятся к одному — «возглавить, чтобы обезглавить». Но добавил и обнадеживающее: «Не прав ли был тысячу раз Коммунистический интернационал, когда говорил о нынешней стабилизации как очень непрочной, частичной, уже колеблющейся». Подразумевал под тем давнее обещание — скоро, очень скоро мировая пролетарская революция начнется.

8 мая секретарь ВЦСПС А. И. Догадов телеграфировал в Лондон председателю Генсовета Артуру Пью и секретарю Генсовета Уолтеру Ситрину о переводе двух миллионов рублей на нужды забастовщиков. Однако руководство Генсовета отклонило денежную помощь, посчитав ее слишком явным свидетельством их связи с Кремлем. И по-своему оказались правы — 11 мая Верховный суд Объединенного королевства объявил всеобщую забастовку незаконной. Генсовет тут же послушно потребовал от профсоюзов стачку прекратить. С 12 мая.

Далее же последовало маловразумительное, но уже в Москве. Два дня спустя ПБ отклонило проект резолюции «по английским делам», внесенный Зиновьевым. Всего лишь кратко, да еще и на «партийном языке», повторявшей его же статью, опубликованную «Правдой» 12 мая. Но без фамилий деятелей советских профсоюзов.

Проект Зиновьева содержал следующие положения: «Считать директиву, данную Томским и Гумбольдтом (сотрудником ИККИ — Ю. Ж.), находившихся в Берлине, британской компартии, поддержавшей прекращение всеобщей забастовки, “глубоко неправильной и принципиально неверной”. Рассматривать капитуляцию Генсовета небывалой изменой. Оценить предложение Томского и Гумбольдта признанием неправды и повторением “лицемерной фразы обанкротившихся вождей Генсовета”».

Вместо данного текста ПБ постановило послать телеграмму, отмечавшую: с директивой Томского и Гумбольдта ПБ «не может согласиться, считая, что не было компромисса, а было предательство», подчиняться Генсовету нельзя, «его вождей надо критиковать и беспощадно разоблачать»⁴⁷⁷.