Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

В письме В. Богуцкому, члену ЦК польской компартии, он писал 17 апреля: «Я за то, чтобы в борьбе, которая происходит в настоящее время между эндецией и Пилсудским, наша партия всем фронтом пошла против эндеции и ППС и поддержала Пилсудского (выделено мной — Ю. Ж. ), толкая его влево, разжигая крестьянскую революцию, но чтобы никогда не теряла своей собственной физиономии и не обманывала массы… Впрочем, я стал сомневаться, чтобы Пилсудский сам решится на гражданскую войну»⁴⁸⁴.

Дзержинский не случайно писал о гражданской войне. Именно 17 апреля военный министр (до 5 мая) генерал Л. Желиговский, прославившийся захватом в 1919 году Виленщины, отдал приказ о проведении неподалеку от Варшавы учений ряда воинских частей под командованием Пилсудского. Ко всему, 1 мая столицу парализовала всеобщая забастовка. Однако Зиновьев, зная и о событиях в соседней стране, и о письме Дзержинского, повел себя весьма осмотрительно в своих прогнозах.

Выступая 26 апреля на активе нескольких парторганизаций, лишь кратко отметил: «В Польше в ближайшем будущем мы можем ожидать серьезных событий»⁴⁸⁵. Только — «ожидать», но можем и не дождаться. Неких «серьезных событий», но отнюдь не революции. Когда же после боев 12, 13, 14 мая верные Пилсудскому войска захватили Варшаву, а он сам — власть, Зиновьев промолчал. Никак не отреагировал на публикацию в советской прессе листовки ЦК польской компартии от 12 мая. Объяснявшей: «Сегодня может начаться вооруженная борьба между Пилсудским, за которым идут демократические солдаты и офицеры, а также демократические силы рабочих и крестьян, с одной стороны, и правительством капиталистов, кулаков и фашистов, с другой. Вы знаете, что наши цели идут дальше цели Пилсудского. Однако в этой борьбе место революционных рабочих в рядах противников правительства»⁴⁸⁶.

Промолчал Зиновьев и тогда, когда «Правда» все еще выражала надежду на скорое изменение положения в Польше. Опубликовала 15 мая как передовицу статью К. Радека, утверждавшего: «Хотя он (Пилсудский), будучи у власти (с ноября 1918 года по декабрь 1922 — Ю. Ж.), не дал ничего ни рабочим, ни крестьянам, тем не менее теперь он стал выразителем общего недовольства». И все же на всякий случай оговорил: «Выступление Пилсудского является выражением тяжелого кризиса, который переживает буржуазная Польша. Оно будет иметь серьезное значение лишь в том случае, если даст толчок народным силам и создаст лучшие условия для их борьбы, даст оздоровление отношений, господствующих в Польской республике».

Зиновьев, в отличие от поляка Дзержинского и польского еврея Радека, ничуть не обольщался Пилсудским. Не возлагал на него надежды лишь потому, что тот в прошлом был социалистом — одним из руководителей ППС, создателем ее боевой организации, активно участвовал в революции 1905 года. Уже 20 мая, как только победа мятежников стала более чем очевидной, внес в ПБ проект постановления, тут же утвержденного без какой-либо правки: «Считать серьезной политической ошибкой ЦК КПП лозунг “поддержки революционных войск, выступивших под командой Пилсудского”. Начать прямую разоблачительную кампанию против Пилсудского и его правительства, сказав, что Пилсудский заключил на деле единый фронт с фашистами против рабочих и крестьян. Предложить Польской комиссии через президиум ИККИ принять более подробные указания ЦК КПП».

Последний пункт, но уже изложенный постановлением ИККИ, прозвучал более жестко, сурово, как приговор. «Лозунги “поддержка лагеря Пилсудского, — указал он, — поддержка революционных войск Пилсудского” и т. п., были и являются грубой политической ошибкой, вытекающей из абсолютно неверной политической оценки положения»⁴⁸⁷.

Таковым оказалось истинное суждение Зиновьева о польских событиях. Сталин же открыто признал ошибочность курса польской компартии только 8 июня, в докладе, прочитанном рабочим главных железнодорожных мастерских Тифлиса. А в тот же день ту же позицию занял и Бухарин, выступая в Москве. Казалось, члены ПБ теперь должны были бы, наконец, увериться в правильном понимании Зиновьевым происходящего, безошибочности его прогноза. Однако 17 июня они отклонили его предложение информировать британскую компартию о разногласиях по английскому вопросу⁴⁸⁸. Скорее всего, чтобы избежать признания собственных заблуждений. После прекращения всеобщей забастовки выглядевших бы слишком очевидными, а виновными в них признать М. П. Томского, А. Лозовского — генерального секретаря Профинтерна, И. А. Пятницкого — секретаря ИККИ.