Гримус

Вернуться через Врата обратно в Х., чтобы оттуда заново просчитать проход, нечего было и думать; было ясно, что для таких серьезных и точных предприятий Стебель недостаточно надежен, на него нельзя полагаться как на веху . Кроме того, Врата позволяли пройти только в одну сторону: здесь тоже все упиралось в необратимость течения времени. Не стоило также пытаться переправиться при помощи Стебля на вершину горы: из-за ненадежности жезла Деггл мог оказаться в положении еще хуже теперешнего. Делать нечего – оставалось надеяться только на свои ноги.

– Вот черт, – повторил он.

Глядя на Деггла, смуглого, стройного и изящного, невозможно было представить его переносящим тяготы долгого пути. Даже сама мысль о бесконечном восхождении заставляла его изрыгать все новые проклятия.

Представив, какой будет реакция Гримуса – а также, конечно, и Джонса, – когда весть о его возвращении разнесется, он язвительно поздравил себя. Я вернулся, рявкнул он на весь берег. Вернулся закончить наконец то, что следовало закончить давно, сделать то, что ему не позволяли сделать.

Неожиданно Деггл заметил, что на берегу он не один. Неподалеку прямо на песке, рядом с пустым креслом-качалкой, сидела и смотрела пустыми глазами на утес женщина. Деггл немедленно узнал кресло, он был знаком с его хозяином; кресло принадлежало Виргилию Джонсу. Женщину Деггл тоже узнал: дочери Евы уродливей миссис О\'Тулл на всем острове не было. Откуда она здесь? – неплохо бы узнать. Деггл не спеша направился в сторону Долорес. Не обращая на него внимания, та пела свои унылые песни.

– Миссис О\'Тулл, если не ошибаюсь? – спросил ее Деггл.

Долорес перестала петь и медленно повернула голову к Дегглу.

– А, дорогой, это ты, – негромко проговорила она. – Устраивайся поудобней.

«Дорогой?» – удивленно подумал Деггл; но он изрядно устал и, воспользовавшись приглашением, с удовольствием опустился в кресло Джонса.

Виргилий, подумала Долорес. Милый голос, пухлое лицо. Опаленное сердце в дряхлом теле. Виргилий, который оторвал ее от бездушия церковных свечей и одарил плотью. Она счастлива – у нее есть он.

– Виргилий, – проговорила она, наслаждаясь звуками имени. – Виргилий Джонс.

Деггл внимательно следил за лицом Долорес.

– Виргилий? Он что, где-нибудь поблизости? – спросил он, пронзая миссис О\'Тулл взглядом.

– Конечно, – отозвалась она, хватая его за руку. – Он всегда здесь. Со мной.

Деликатно поморщившись, Деггл высвободил руку.

– Так вы… живете с ним? – спросил он.

Долорес О\'Тулл с обожанием уставилась на него и жутким голосом запела:

–  Любовь со мной, пока моря не высохнут до дна .

Поющая любовные песни уродка-Долорес показалась Дегглу невероятно забавной. Сквозь смех, он выдавил:

– Достойная замена Лив, не находите, миссис О\'Тулл?

– Никаких перемен, да останется все по-прежнему, – ответствовала ему Долорес. – Так ведь и будет, верно, дорогой?

– Думаю, что нет, не будет, – ответил Деггл, так как от него определенно ждали ответа.

Долорес счастливо улыбнулась.

– О, Виргилий, – елейным голоском пропела она содрогающемуся от хохота Дегглу, – какой ты хороший. Я люблю тебя.

Деггл уже знал, что делать.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он, перебарывая подступающую тошноту.

– Пора домой, – сказала ему женщина. – Пора завтракать. Дай мне ремень.

– Мой ремень? – Деггл чуть ли не взвизгивал от восторга.

– Ах ты, шалун, – погрозила ему пальцем миссис О\'Тулл. – Ну хватит проказничать, дай ремень.

Деггл недоуменно расстегнул пряжку и отдал требуемое миссис О\'Тулл. В отличие от Виргилия ему не понадобилось после этого поддерживать брюки руками. Но поскольку Деггл был худым – длины его ремня для целей миссис О\'Тулл явно не хватало.

– Пожалуй, сегодня я управлюсь и так, – смущенно сказала Дегглу Долорес, повозившись с ремнем несколько минут.

Она взвалила качалку на спину и принялась медленно подниматься по извилистой тропинке к хижине. Николас Деггл, отчасти удивленный, отчасти испуганный очевидным безумием женщины, осторожно двинулся следом. «Интересно, что же случилось с Виргилием Джонсом?» – подумал он.