Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника

— Видите, ваше величество, они нам и поле открыли, выступайте-де смело, а коли мы вдадимся в ловушку, да выступим из лесу, они нам перестроиться не дадут, задавят как мух в меду, прижав к лесу! Ведь удар-то под гору куда сильней, чем снизу, тут всякий трус поскачет, коня не удержишь.

— Разумен ты, пан Зындрам, Господь Бог дал мне тебя на помощь. Погоди, дай я тебе на шею надену священную реликвию, с мощами св. Великомученицы Варвары — она хранит от мечей и копий рыцарских.

Согласуя дело со словом, Ягайло снял с груди одну из бесчисленных реликвий, перекрестился, набожно поцеловал её и надел на шею своего воеводы.

— А теперь в бой! — проговорил он. — Знаю, много будет пролито христианской крови, но она падёт на виновных. Вели трубить в трубы, мой славный Зындрам, пусть брат Витовт начинает бой. А сломят его крыжаки, тогда наша очередь! Да поможет нам Господь Вседержитель!

Зындрам преклонил колено перед королём и поцеловал его руку.

— Мои ратники готовы, государь, — проговорил он, — об одном заклинаю ваше величество, щадите себя, щадите в вашем лице славу и могущество Польши! Не идите на опасность! Кругом вас достаточно сильных и храбрых витязей, заклинаю вас всем святым на небе и на земле, храните себя, не давайте увлечь себя вашей доблести!

— Не боюсь я ни копий, ни мечей, ни стрел вражеских, — с энергичным жестом воскликнул Ягайло, и лицо его внезапно изменилось. — Я верю в святость своего долга, верю в святейшие реликвии, которые все при мне, верю в молитвы святого Станислава, покровителя Польши! Я буду там, куда меня призывает мой долг и моя воинская честь. Спасибо тебе, Зындрам, за совет. Но ступай к войскам, там ты нужнее. Ступай же! — крикнул он, видя, что воевода колеблется.

Зындрам ещё раз ударил челом и поехал к войскам. Он хорошо знал характер своего повелителя и не мог без ужаса подумать о том, что Ягайло может увлечься и лично броситься в бой! А какие же могли быть силы у 62-летнего старика, не отличавшегося и в молодости особой физической силой?

Едва Зындрам доехал до центра расположения своих знамен, выстроившихся по самой опушке леса и мелких кустов, как согласно воле короля, подал знак трубачам, и тридцать труб загремели сигнал к атаке. Дико и могущественно прокатился рёв труб по лесу и перекатным эхом достиг Витовта. Тот снял шапку, перекрестился, вынул меч и помчался вдоль рядов своих дружин.

Глава XI. Литовский бой

Войска литовско-русские были выстроены в три линии. Таким образом, между ними было два интервала — две «улицы», как тогда говорили.

Казалось, что, услыхав звук трубы, решивший все недоразумения, все колебания и посылавший его на жестокий бой, Витовт переродился. Теперь перед лицом своих дружин, исполненных жаждой мести и ненависти к немцам, мчался совсем другой человек. Женственное выражение лица князя-героя преобразилось, оно дышало дикой энергией, глаза его горели, он словно вырос на седле, и в повелительном жесте его руки, простертой к немцам, было столько энергии, столько гордого сознания своей силы, что невольно одушевление охватывало каждого.

— Вперёд на врагов! — грянул его мужественный и звучный голос, — вперёд! Во имя Бога Всемогущего!

Ряды заколебались. Страшный, дикий, неудержимый взрыв кликов огласил окрестность. Загудели, завыли рога литовские, и, словно лава, долго сдерживаемая преградой, двинулась вперёд вся рать правого крыла.

Литовский ратник

Жмудины под предводительством Вингалы и бояр литовских Валебута, Клавигайлы и Гетота и дикие обитатели лесов со своим князем Одомаром во главе, поставленные в первую линию, удостаивались чести первыми встретить грозный удар врагов. Одновременно с ними, гораздо правее от Лубенского озера и в обход его, словно саранча, вылетающая на хлебные поля, показалась вся татарская конница султана Саладина.

Витовт, мудрейший государь своего времени, великий политик в делах воинских и внутренних, прекрасно знал, как неудобно ставить рядом язычников, мусульман и христиан, а из этих трёх элементов состояло теперь его воинство. Он решился. Он вывел в первую линию литовского войска жмудин и литовцев язычников, во второй поставил литовско-русские знамёна Виленские, Трокские, Лидские, Стародубские, Новгород-Северские и другие, а в третьей, самой меньшей, — чисто русские полки смолян и новгородских ратников, присланных ему его наместником Симеоном-Лунгвеном, да дружины псковских лучников.

Татары, приведённые Саладином, должны были ударить во фланг рыцарским полчищам, и если бы им это не удалось, то массою отступить и искать возможности напасть на рыцарский стан, который не мог быть далеко.

— Во имя Перкунаса Громовержца! Во имя среброкудрой Прауримы! Вперёд на крыжаков! — послышался голос криве-кривейто, заглушавший нестройные крики жмудин, рвавшихся вперёд.