Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника

— Ждать, пока сами соблаговолят пожаловать на поляну, — с насмешкой в голосе вмешался в разговор герцог Конрад Силезский.

— Пока настанет ночь и принять ночную битву, если до той поры мы не испечемся в латах, как раки в печи.

— Всё это прекрасно, — отозвался великий магистр, — но дело в том, что идти в лес мы не можем.

— А выходить они не хотят, — докончил Конрад. — Что же делать в таком случае?

— Ваша светлость извинит меня, если я не сам отвечу на этот вопрос, а предоставлю его на обсуждение рыцарского совета старейшин нашего стана, который мною уже созван, — сказал магистр.

Действительно, неподалёку стояли несколько рыцарей в белых плащах, накинутых поверх железных доспехов. Это всё были старые, поседелые на войне рыцари, люди опытные и в мире, и в войне, душа и ум рыцарства. Их уверенность в разгроме союзников была так велика, что никто из них не пожелал оставаться в Мариенбурге, но спешил под знамёна, чтобы участвовать в славном бою и, разумеется, в дележе добычи.

Они окружили великого магистра и со вниманием его выслушали.

— Тут остаётся только одно средство, — после долгой паузы отвечал один из стариков, переговоривший со стоявшими рядом, — послать неверным герольдов с мечами. От такого вызова на бой они не уклонятся!

— Правда, правда, — заговорили все рыцари, собранные на совет, — после такого вызова ни один трус не откажется от битвы!

— Итак, господа крейцхеры, — провозгласил великий магистр, — ваш совет послать послов. Я его принимаю, но укажите мне теперь, кого же послать выполнить это важное поручение. Нужны мужья искусные в деле герольдов.

— На что же лучше, — отвечал Марквард Зальцбах, бывший в числе членов совета, — среди нас находятся теперь герольд короля Сигизмунда Рамрик и герольд их светлости, — он указал на герцога Казимира Штетинского. — Они не принадлежат к нашему священному ордену, упрекнуть их в пристрастии нельзя, они только будут посредниками в деле чести.

Остальные рыцари подтвердили выбор Зальцбаха, и великий магистр отдал распоряжение, чтобы названные герольды были приведены к нему немедленно. Герцог Казимир торжествовал: все его заветные мечты сбывались, он не только был посвящён в рыцари на неприятельской земле, но даже и его герольд удостоился чести нести вызов христианского рыцарского войска неверным! Воспитанный в рыцарских понятиях своего века, он сердечно верил, что и Литва, и Жмудь, и даже русские — язычники!

— Брат, великий маршал! — обратился великий магистр к высокому чернобородому рыцарю, Генриху Валленроду, брату бывшего великого магистра, — вручи герольдам два нагих меча и научи их тому, что они должны будут сказать королю Владиславу и князю литовскому. Пусть идут во имя Божье.

Генрих Валленрод только и ждал этого приказания. Он тотчас же вызвал обоих названных герольдов, находившихся при обозе и, вручив им два меча без ножен, долго объяснял то, что они должны были сказать королю.

— Благородный господин, — смело и самоуверенно отозвался герольд короля Сигизмунда, — я служу герольдом его величеству королю вот уж двадцать пятый год и сумею вызвать из лесных трущоб и не таких вепрей!

Другой герольд сказал почти то же самое, и через несколько минут, предшествуемые трубачом и знаменщиком, который вёз белое знамя, они выехали в узкое пространство, которое отделяло опушку леса от линии рыцарских знамён.

Глава X. Король молится

Был третий час пополудни, а Ягайло всё ещё не выходил из своей часовни. Он молился перед походным алтарём и только изредка вставал с колен, подходил к шёлковому пологу палатки, оглядывал испытующим оком окрестности, затем снова распростирался ниц и целыми минутами лежал неподвижно.

И духовник королевский, и пан Николай Тромба, в качестве капеллана тоже присутствовавший на церковной службе, только удивлялись подобной несвоевременной молитве; подканцлер хотел даже напомнить королю о времени, но уже один взгляд короля сковал ему уста. Он молча опустился на колени рядом с королём.

Во всей церковной палатке царствовала полутьма, среди которой ярко выделялись огни свечей, горевших перед священными реликвиями короля, расположенными теперь на престоле. Вдруг луч дневного света ворвался в палатку. Вошёл Витовт.

Король тотчас обернулся. Он узнал своего брата и друга, но не подал вида, что замечает его и продолжал шептать слова молитвы.

— Король и брат, — тихо, но энергично проговорил великий князь литовский, подходя к самому Ягайле, — время не ждёт. Враги перед нами. Войска наши рвутся в битву, дозволь начать бой!

Ягайло даже не шелохнулся. Губы его продолжали шевелиться, а рука на груди делала движение креста. Он слышал, но не хотел отвечать.

— Заклинаю тебя всем святым, кровью наших близких, пролитой злодеями, дозволь начать битву! Враги истомлены походом. Они слабее нас. Господь дарует нам победу. Дозволь, государь и брат, уж солнце склоняется к вечеру!

— К вечеру, говоришь ты, к вечеру! — вдруг заговорил Ягайло и снова бросился к пологу. — Нет, ты ошибся, ещё часа два до вечерен!