Гробовщик

Он не стал возражать, бить себя кулаком в грудь, доказывая, что уже приглашен невестой. Бывшей подруге теперь трудно быть расторопной. А кто успел — тот и съел.

Гольдмах обнял партнершу за тоненькую талию и сразу почувствовал, как под складками платья волнуется тело девушки, услышал, как пульсирует кровь в ее венах.

— Меня зовут Лика, — представилась она. — Имя мне не нравится, но терплю. Так захотелось моим родителям.

— Вы родственница невесты? — поинтересовался Гольдмах.

— Троюродная сестра, — презрительно усмехнулась Лика и тут же пояснила: — Если честно, я впервые вижу невесту. Наши родители давно не поддерживают отношений. И приглашение нам прислали, только чтобы соблюсти приличия. Но оно опоздало. Мама с папой укатили в деревню на целый месяц, а я решила поразвлечься.

— А почему не поехали в деревню?

— У меня скоро экзамены. Я поступаю в медицинский институт. Что вы так на меня смотрите? Не верите, что я уже окончила школу? — Она засмеялась. — Никто не верит! А мне, между прочим, скоро восемнадцать!

— Не может быть!

— А вам, Миша, никак не меньше тридцати!

— Всего двадцать четыре.

— Не может быть!

Они удивляли друг друга, пока не закончилась музыка.

— Теперь я приглашаю вас, — улыбнулся Миша.

— Здорово! — захлопала в ладоши Лика и вдруг заявила: — Мы просто нашли друг друга! Знаете, я терпеть не могу всех этих солдафонов!

— Тише! — Вновь обхватил он ее за талию и прижал к себе. — Вас могут услышать!

— И пусть! А то считают себя завоевателями, неотразимыми мужиками! Тьфу! Фанфароны!

— Что вы, Лика, так ополчились на них?

— А давайте на «ты»!

— Давайте!

Никогда еще он не чувствовал себя с женщиной так легко, так непринужденно. Всегда приходилось взвешивать слова, направлять в нужное русло беседу, ожидать подвоха, распознавать сарказм. Здесь же, во время этого бесконечного танца, все выходило как-то само собой.

— Один из этих ухарей, не церемонясь, предложил мне запереться с ним в ванной! Представляешь? Они бы лучше в Чечне такими смелыми были, как с бабами на гражданке!

Лика говорила все громче и громче и начала привлекать к себе внимание. Однополчане объединились с родственниками и бросали на обоих недовольные взгляды. Невеста сидела надутая. Жених уже лыка не вязал. Перезрелые девицы трясли своими прелестями перед солдатиками, подражая движениям техно.

— Давай уйдем по-английски, — предложил девушке Гольдмах.

— Давай! — согласилась она.

Вечер был теплый, с приятным ветерком. Как нельзя кстати после жаркого, душного дня.

Они шли пешком в сторону городского пруда.

— А ты что делал на этой дурацкой свадьбе? — спросила она.

— То же, что и ты. Развлекался. У меня отпуск.

— Вот мы и обломились! — заключила Лика. — Развлечений было на грош! А кем ты приходишься невесте?

— Никем.

— Неправда. Ты ее бывший дружок. Это видно за километр.

— Ты путаешь. Это она моя бывшая подружка.

— Ты ее бросил? И правильно сделал.

— Почему?

— Она — дура набитая! Неужели не понятно?

— А может, и я дурак, откуда ты знаешь?

— Ты? — Она залилась звонким смехом.

— А куда мы идем? — опомнился Миша.

— Ты провожаешь меня домой.

— Ты живешь в центре?

— В самом центре! — похвасталась Лика. — За памятником Ленину.

— Ну, ты даешь! Твои родители из бывших?..

— Мои родители простые советские люди, и дом обыкновенный. Раньше, говорят, в нем жили семьи чекистов, но в тридцать седьмом чекистов расстреляли, жен отправили в лагеря, а детей — в приемники. С тех пор там живут простые люди, а для новых чекистов выстроили новые дома. Не сравнить с нашей развалюхой! Я была однажды в таком, в гостях у подруги. Даже завидно!

— А кто твои родители?

— Ты что, свататься собрался?

— Почему нет? Девушка ты красивая, я тоже парень хоть куда! Главное, не солдафон!

— Если честно, ты мне нравишься, — на полном серьезе заявила она, и он перестал иронизировать.

— Если честно, ты мне тоже. Только так не бывает.

Они стояли на набережной у чугунной ограды и видели свои отражения в мутноватой зеленой воде.

— Мои родители — неудачники, — призналась девушка. — Отец уже три года сидит без работы. Он — биолог, кандидат наук. Работал в НИИ. Сократили. Ни о какой другой работе слышать не желает. Нас кормит мама. Она устроилась бухгалтером в одну частную фирму. Но сейчас ее попросили уйти в отпуск. Видно, и там дела идут неважно. Что будет дальше, не знаю.

— И в такой ситуации ты поступаешь в институт?

Лика вздохнула и ответила:

— Сама понимаю, что глупо, но папа…

— Послушай, тебе скоро восемнадцать! Хватит жить с оглядкой на родителей!

— Сама как-нибудь разберусь, ладно? — обиделась Лика.

Некоторое время они молчали. Набережная осталась позади. Начало темнеть. Навстречу попадалось все больше веселых людей. В такие жаркие дни центр города оживал только к вечеру.

— А ты живешь отдельно от родителей? — прервала она молчание.

— Мои родители далеко.

— Ты — еврей?

— Это имеет какое-то значение?

— Для меня — нет, а для моих предков…

— Какое мне до них дело?

— Ты ведь собрался свататься! — напомнила Лика.

— Действительно, — усмехнулся Миша. — Значит, не судьба.

— Почему?

— Ты во всем слушаешь папу с мамой.