Гром и Молния

Вы же знаете этих мальчишек, у них чуть что — сразу драться. А Кирюшка, он может и рад бы драться, да куда ему с его-то весом. Короче, Лазарев подбил ему глаз и очень сильно. Вы бы видели, это просто ужас какой-то. Всё до самой брови заплыло, скула тоже сильно вспухла, Натали плачет, ей жалко брата, мне тоже Кирилла жаль, хоть он мне и просто друг. Вот мы и решили с Натальей встретить этого Лазарева после дистанций в Юбилейном и поговорить с ним. Ну, я не знаю, пристыдить что ли. Короче, что получится. Не молчать же и не оставлять такое просто так в самом-то деле. Кто-то же должен дать ему понять, что он не прав.

Соревноваться я, вообще-то, люблю. Может, потому что почти всех обгоняю, а может мне нравится бегать, двигаться, сама точно не знаю.

Хотя, конечно я преувеличиваю, обгонять у меня получается не так уж и часто. В этот раз в первом забеге прибежала первой, а во втором — третьей. Взяла бронзу, и если учитывать, что всё это без занятий и тренировок, то, скорей всего, у меня действительно способности. Ну, да и бог с ними.

Не успела переодеться, и вот уже Натали тащит меня в правое крыло раздевалок к парням. Сама она бегает плохо, но сегодня пришла и за меня поболеть и с Лазаревым поговорить.

— Я его видела, он туда недавно заходил, — почему-то шепчет мне подруга, хотя легко могла бы кричать — вокруг стоит такой гомон от толпы, что я сама себя слышу с трудом. Ну и народищу здесь сегодня, и как их в выходной заставили всех сюда прийти, что-то даже не знаю. Знакомых лиц не видно, но вот возле стены, перед поворотом в их коридор, стоит группа мальчишек. Тут и наши парни, и с соседнего потока.

— А вы не видели Лазарева? — подошла к ним Натали. — Толик Лазарев тут не пробегал?

— Он ещё там. — Показал себе за спину отогнутым большим пальцем один из стоявших. Кажется, его зовут Роман и он с одиннадцатой группы.

— Спасибо. — Кивает ему Натали и поворачивается ко мне. — Подождём?

Мне что-то неуютно. Здесь все носятся туда-сюда, как тут говорить с таким, как Лазарев, я не знаю.

— Давай чуть пройдём поглубже, что ли. Что здесь стоять.

Подруга послушно бредёт за мной, когда я продвигаюсь вглубь коридора, ориентируясь по тому, что здесь всё устроено, как в нашем крыле, только в зеркальном отображении. У нас, чтобы попасть в раздевалку, нужно повернуть направо, значит здесь я поворачиваю налево и останавливаюсь. Разворачиваюсь и смотрю на Натали. Её всю немного потряхивает. Она там что-то говорила, что подготовила целую речь по вразумлению Лазарева, но я очень сильно удивлюсь, если она хоть что-нибудь вспомнит.

— Ты только не трясись, — беру её руки в свои. — Ничего он тебе не сделает. А поговорить с ним нужно, пусть не думает…

Меня перебивает дружный хохот из раздевалки мальчишек. Дверь туда приоткрыта, и под неё подсунут кроссовок. Мы с девчонками тоже иногда так делаем, потому что надоедает постоянно её открывать и закрывать, нужно поворачиваться быстро, а все заходят и выходят, и можно этой дверью по лбу схлопотать, если зазеваешься.

Хохот стихает, и в открытую щель слышатся голоса и шум воды из душа. Оттуда же по полу стелется редкий, еле заметный парок.

Подруга не успевает мне ответить, как в проёме появляется — барабанная дробь! — мой Геночка.

Боже, я так сильно пугаюсь, но тут же сдерживаю себя. А струхнуть есть от чего — на голове, как чёрт копеечку искал, вся в мыле, потная, красная, без макияжа — разве может случиться такое невезение! Нет, сегодня определённо не мой день.

Быстренько отворачиваюсь, и мне в спину разносится:

— Привет, девчонки.

— Привет, — говорит Натали, бегая глазами от меня к Криницыну.

— Привет, — говорю я правым ухом, стараясь не показывать Геночке своего лица. Ну или того, что у меня сейчас вместо него.

— Вы кого-то ждёте?

Господи, какой у него голос! Сколько в его интонациях учтивости! До чего же он хороший. Как у него получается всё делать так к месту, всё так правильно и идеально. Господи, я сейчас в обморок, наверное, упаду от того, какой он классный!

— Да. Нам нужен Лазарев. Он там? — показывает ладошкой на дверь Натали.

— Да. Там. Скоро выйдет. Молодец. Хорошо пробежала сегодня. — На моё правое плечо ложится ЕГО рука, и я проваливаюсь в другую реальность. В ней мне плевать на то, как я выгляжу, потому что все рецепторы, как ловцы солнечных зайчиков, мгновенно оказываются на коже под этой ладонью.

«Боже». — Поворачиваюсь с квадратными глазами к Геночке.

— Что ты так смотришь. — Вскидывает он на меня свои идеальные брови и немного ухмыляется уголками идеального, красивого рта. — Правда молодец. Хорошо бегаешь. Ну, ладно, я побежал. Бай, — делает он дежурный жест ладонью и направляется по коридору на выход.

«Боже. Боже. Боже. Божечки».

— Он меня заметил, Натали?! Я сплю?! — Чтобы не завизжать как дурочка на весь коридор и не подпрыгнуть до потолка, прижимаю к лицу сжатые кулачки.