Гром над Тьмой. Часть 4

— Ты точно такой же, как я, Владислав. Ты можешь выдумывать себе тысячу имён, делать вид, что тебе не плевать на всех этих людишек, что сейчас там умирают. Но правда — правда она лишь одна, понимаешь?

Мы оба убийцы.

Она вспорхнула с меня, подняла потоком воздуха, словно игрушку, швырнула наземь. Всё моё тело отозвалось резкой болью, хотелось лишь свернуться в комок и забыться. Грязная опухоль, что привела меня в этот мир, будто снова поселилась в моей голове, желая терзать, не давая сна и ясности мысли.

Словно перед Моисеем, передо мной расступились полчища пожирателей душ, выпуская их перед моими глазами.

Эльфы, орки, люди, демоны, вампиры, ящеры — во всем своём многообразии, они выходили только для того, чтобы я узрел то, что совершил своими руками. Словно чуя на ладонях тепло предательства, я посмотрел на них, закусил губу. Они смотрели на меня безжизненными буркалами глаз. Из разинутых ртов червями клубилась мгла. Безжизненные руки сжимались в предсмертных конвульсиях — будто каждый из стоящих передо мной покойников всё ещё жаждал найти утраченное им оружие. Гнилые зубы, оборванные уши, страшные раны, из которых сочился мрак. Они не делали ко мне и шага ближе, но внутри меня ужом завертелся неловкий страх. Мне хотелось оказаться от них как можно дальше. Но они были повсюду. Я смотрел на них и понимал, что именно хотела сказать мне Мать Тьма.

Ей нравилась моя понятливость. Заботливой матушкой, будто желая утешить, она мягкой шалью опустилась мне на плечи. Охваченные тьмой мертвецы сгинули от одного лишь взмаха её руки, растворились, потонули во тьме. Её руки — холодные, как и прежде, оглаживали растерзанную ею же щеку.

— Тьма, Владислав. Она есть в каждом. С чем ты заставил их бороться? С их собственными страхами? Ты бьёшься не со мной — это я вырываю из вас, из каждого своё право на существование по кусочку, по крупице! Я унесу в забвение бесчисленно народов — сегодня, сейчас. Но эти умерли только потому, что ты привёл их сюда. Стоит отдать должное, ты немало старался, чтобы всё это устроить. Но итог их судьбы один — так какая между нами разница?

Я схватил её за шёлк платья, резко дернул на себя, швырнув мокрой тряпкой наземь. Мать Тьма выпорхнула из него, ничуть не стесняясь собственной наготы. Зажмурившись, она неспешно опустилась на ближайший валун. Камнем на мои плечи рухнули сотни тысяч пожирателей душ — сплетаясь в нечто невообразимое, они кандалами стискивали мои ладони. Я, словно пойманная в силки птица, рвался прочь из неподъёмных цепей. Рёв загнанного зверя разносился над угасающим воинством.

— Может, так тебе будет лучше? — она спрыгнула с своего насеста, скинув прежний облик. Обнажённая ацтечка извивалась передо мной в завлекающем танце. С загорелого лица на меня смотрели глаза Эйелен. Мать Тьма не уставала издеваться, даруя новую жизнь проказам моего разума.

— А может, тебе больше нравится она? Или она? —играючи, она перетекала из одного облика в другой, обернувшись на миг близняшками. Игриво приставив палец к губам и изобразив задумчивость, она одарила меня очередной улыбкой. — Знаю! Это точно поднимет тебе настроение!

Она хлопнула в ладоши, и тогда перед моими глазами появилась Селена. Я не сразу признал её в этом грязном, излохмаченном кровавом комке. Постаревшая разом будто на тысячу лет, она терзалась адской болью. Ничего не видящие перед собой глаза непонимающе хлопали, словно в поисках пути для спасения. Изломанные пальцы влажными, распухшими отростками хватались за булыжники в тщетных надеждах отыскать опору. За девчонкой тянулся кровавый след. Едва увидев перед собой величественную фигуру обнажённой Матери Тьмы, она сглотнула и поползла в её сторону — только лишь для того, чтобы в неведомом блаженстве обхватить за ноги.

— Тебе этого мало, Владислав? Может, мне притащить сюда каждую из твоих сучек? Кто тебя больше из них возбуждает? Мирами? Хидеки? Может быть, это полупрозрачное недоразумение — Дуся? Ещё вчера они готовы были продать за тебя душу и тело, а сегодня ты узришь, как каждая из них готова будет целовать следы моих ног на грязном песке. Я подниму их на штандарт своей победы, входя в каждый из миров — пусть каждый из смертных созданий видит, что их Боги — всего лишь боги.

Я рванул к ней, словно цунами. Пожиратели душ, коим не посчастливилось быть моими кандалами, игрушками лопнули от моего напора. Свет, взбурливший внутри меня, желал только одного — вырваться наружу. Словно кот, завидевший свою добычу, я бросился на неё, с лица мглистой нахалки тотчас же исчезла насмешливая улыбка.

— Я наступила на твою любимую мозоль, маленький? — она нехотя отступала. Мгла возносила передо мной одну стену за другой в надежде задержать хоть на мгновение, но я тараном прорывался сквозь. Всё, чего мне хотелось, это дотянуться до её горла, выдавить эти полные холода безжалостные глаза!