Грома бой

Марго возвращается в комнату. Садится рядом со мной вместе с чашкой кофе. Протягивает мне – я забыл про него. Делаю пару глотков – кофе едва теплый.

Марго кладет руки мне на плечи. Массирует их через футболку, впиваясь пальцами. Не больно, но ощутимо. Чувствую её губы на затылке.

Оставляю пульт и чашку на полу.

Её руки касаются моих бицепсов, поглаживая и сжимая их. Губы целуют за ухом. Не двигаюсь, даже стараюсь дышать поменьше – делаю вид, что смотрю телевизор.

Марго пытается уложить меня – поддаюсь ей, опрокидываясь на подушку. Она кладет голову мне на плечо. Гладит живот под футболкой.

Пытаюсь расслабиться. Но как только закрываю глаза, в памяти всплывает её татуировка. Почему именно гвоздика? Не могу представить, чтобы Марго ассоциировала себя с цветочком. Тем более, с таким. Для меня гвоздика – это букеты ветеранам на девятое мая. И вообще, Марго же не любит цветы. Что-то здесь не вяжется.

Да тебе всё равно, что это значит. Ты просто обижаешься, что она не сказала.

Нет, я не должен обижаться. Она же не моя собственность. Может делать всё, что захочет. И она не обязана отчитываться в своих действиях.

Если бы ты правда так думал.

Ля-ля-ля, я тебя не слышу.

– Что-то не так?

Марго выключает телевизор, смотрит на меня.

– Да так, ерунда. Это неважно.

Не пытайся, Громов, твоя улыбка всё равно очень натянутая.

– Тогда забей на это, – Марго приближается к моим губам, – хотя бы сейчас.

Мы целуемся, и чувствую, как у неё на руке выступают мурашки. Какой же я придурок. Возможно, это действительно не так важно? В конце концов, это моя Марго. И мне хорошо с ней. Никакая татуировка не изменит этого.

Улыбаюсь.

– Ты опять замерзла? Я знаю быстрый способ согреться.

Маленькая усмешка в уголке губ.

– Дурак, – Марго пихает меня, – лучше не говори ничего.

Валю её на кровать. Нависаю, целуя лицо. Убираю прядки красных волос, чтобы не мешались. Марго улыбается с закрытыми глазами. Приподнимаю ночнушку. Целую её живот. Касаюсь губами по слегка выпирающим ребрам, подбираюсь к груди.

Она замирает – должно быть, от благоговения. Я хорош.

Мне кажется, я знаю каждую родинку на её теле. Особенно мне нравится, когда они создают созвездия. Треугольничек на лопатке. Ещё один треугольник побольше на бедре. Да, они не отличаются особой оригинальностью. Кроме созвездия родинок на шее, похожих на Малую медведицу.

Провожу пальцами по её талии, дотрагиваюсь до кружев трусиков. Борюсь с желанием сорвать их и бросить на пол. Прежде, чем начать приспускать, смотрю на её лицо.

Марго?

Полное умиротворение. Она спит. Да ладно, не может быть! Почему именно сейчас? Что я не так сделал?

Может, все-таки продолжить? Она проснется, подумает, что задремала. Ей станет стыдно, порадуется, что я не заметил. И все довольны.

Нет! Ты вообще в своем уме? Ты что, собираешься трахнуть спящую девушку?

Конечно же, нет. Я не сделаю этого. Я не поступлю так, я же приличный парень. Но, может быть, она хотела бы, чтобы я продолжил. Может, она не подозревает, что заснула.

Да какая разница? Это аморально.

Да-да, конечно же, это аморально. Я не буду этого делать. Но, может быть, это тот самый момент, когда можно перейти от миссионерской позы к чему-то новому?

Это не что-то новое, а изнасилование. К тому же, у тебя нет презервативов. А ты знаешь, как она бережно относится к предохранению. Теперь представь её лицо, когда ты…

Ладно-ладно, всё. Нет, конечно же, нет. Я и не собирался.

Ложусь рядом с ней, укрываю нас одеялом. Мне должно быть стыдно за свои мысли. Извращенец. Как я только мог сомневаться?

Завожу будильник на телефоне, чтобы мы не проспали до приезда ее родителей и Милки.

Мистер Сэндмен, принеси мне сон…

Сделай его самым прекрасным в мире…

Нахожу телефон на полу. Выключаю будильник.

Марго отрывается от моего плеча. Хмурится, видимо, пытается понять, что произошло.

– Мы заснули?

Киваю, подавляя зевоту.

– Который час?

Она приподнимается, смотрит на часы – уже четыре. Странно, мне казалось, что я заводил всего на два часа. Видимо, во сне перезавёл ещё пару раз.

Должно быть, скоро её родные вернутся. Не хотелось бы встретиться с ними, будучи в одних трусах – я явно не так представлял знакомство с родителями.

– Чай будешь? – Марго откладывает одеяло в сторону.

– Ты знаешь, я пойду уже, пожалуй. Я обещал маме особо не засиживаться у Макса.

Марго кивает. Не смотрит на меня. Что ж, значит, так и надо.

Когда она успела переложить носки? Я их явно не здесь оставлял. Не суть. Быстро оденусь и пойду. Меня ещё дома ждет Бальмонт.

Марго приоткрывает тумбочку, заглядывает внутрь краем глаза и закрывает обратно. Садится на кровать, потягивается. Натягиваю джинсы, стараясь не смотреть на её грудь.

Открываю входную дверь.

– Ну, давай. Спасибо за завтрак, было очень вкусно. Созвонимся?

– Да, конечно, – она улыбается. Как-то натянуто.

Поцелуй в щеку на прощание. И совсем слегка в губы. Может, больше, чем слегка. Или даже не слегка. Она держит меня за шею, притягивая к себе сильнее.

Захлопываю входную дверь.

Одежда валяется на ковре.