Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

«Почему нельзя просто ответить мне, что с ними все в порядке?!» – задала я вопрос в пустоту закрытого кафе. Эти слова достигли охранника, и тот лишь покачал головой. В новостях тем временем продолжали показывать знакомые изгибы дорог, на которых сильнейшими порывами ветер опрокидывал фургоны и многотонные грузовые длинномеры.

«Порт Новороссийска закрыт. Больше 40 судов дрейфуют в открытом море. Высота волн достигает четырех метров. Из-за обрыва высоковольтных проводов почти половина побережья осталась без света. В Геленджике и Новороссийске созданы специальные пункты горячего питания».

Каждые полчаса сводка новостей обновлялась. Я заставила себя выйти из торгового центра и вернуться домой. Но сердцем я была не здесь и думала лишь о том, как сейчас напугана Ксюша. В который раз я звонила Роме. Он по-прежнему не отвечал.

«Крыши домов сорваны, рекламные щиты и фонарные столбы свернуты, как былинки. Электричества и света в городе нет. Вся набережная под ледяным “панцирем” от морской воды. Порт и дороги закрыты».

Внутри все клокотало.

Вскоре удалось дозвониться до Максима Петровича, работавшего в полиции, и попросить объехать известные адреса, по которым могла находиться Ксюша.

– На работе Проценко нет, все конторы в городе не работают. Я сам еле выбрался из города лишь на вторые сутки! – доложил обстановку Максим Петрович.

«В городе настал ледяной апокалипсис», – написал в своем твиттере губернатор Кубани.

Я снова набрала номер Ромы и выслушала длинные гудки. Неужели ему так сложно ответить?! Хотя бы два слова… Неужели я как мать не имею права знать, что с моим ребенком все в порядке?

Мне позвонил Игорь Серебряный.

– Проценко мне тоже не отвечает, – сказал он. – Твое волнение только доставляет ему удовольствие. Отвлекись от звонков и выключи новости. Послушай, что я тебе скажу! Благодаря Ольге Слуцкер поправки уже приняты в Госдуме в первом чтении. Я послал тебе письмо… – Его голос удалялся от меня, а в голове попеременно звучали три слова: Ксюша. Ураган. Новороссийск. – Ты посмотрела последнюю редакцию наших поправок? – продолжал он. – Нужна твоя подпись, чтобы отослать Путину, Астахову, Мизулиной…

– Игорь, ты не понимаешь, – наконец ответила я. – Я знаю эту зиму в Новороссийске! Я чуть не умерла год назад из-за этого ветра. А Ксюша сейчас очень слаба, она никогда не сталкивалась с таким ураганом! Где они держат ее?! Что с ней?

«Рома!! Отзовись!» – в отчаянии разместила я у себя на странице в социальной сети статус, зная, что он сразу его прочитает. Хотя и не надеялась получить ответ…

Выйдя из торгового центра, я увидела, как из морозного пара сумеречного зимнего вечера на небо взошел яркий диск луны. Сегодня 500 дней… – подумала я. В горле заболело. На улице было минус двадцать. В этот момент из двери кинотеатра выбежали веселые молодые люди, они смеялись и шутили, и вскоре звуки их голосов растворились в морозной тишине. Я замерла на месте, глядя на абсолютную форму и яркий свет полной луны. 500 дней без Ксюши. Но мы под одним небом и под одной луной. Нас связывают космос и любовь.

Подъехал мой автобус и этим спас меня от превращения в ледяную скульптуру. Луна продолжала следить за мной через узор обледеневшего стекла в окне. Я думала о том, что, несмотря на скорость земного движения, луна всегда неподвижна. Значит, есть вещи, которые никогда не изменятся. Солнце и луна, день и ночь, мрак и свет, любовь и страх – и человек всегда будет один между ними. И день за днем вот уже тысячи лет эта луна и это солнце безошибочно отмеряют наш век, уравнивая всех людей на этой земле.

Глава 10

Письмо Ксюше

500 дней

Февраль 2012–02-13

Дорогая доченька!

С момента нашей последней встречи наступили сильные морозы. Они сковали всю Европу, а на Южном море небывалые снежные ураганы. Только что я молилась Богородице, чтобы ты была здорова и мы бы скорее были вместе. Чтобы я смогла защитить тебя от всех земных напастей. Тень от свечи дрожала и поворачивалась то в одну, то в другую сторону. Она вела себя так, как будто запутавшаяся стрелка на циферблате часов. Моя любовь к тебе как эта тень, не желая покоряться судьбе, заставляет меня по-прежнему верить в чудо…

Сейчас я еду на Ваську. Так ласково жители Петербурга называют Васильевский остров. Как я люблю этот город! Прошло столько лет, сменились многие поколения, но до сих пор от этих стен и фасадов фонит Блокадой. Люди в Петербурге порой расстаются не так, как обычно, а так, как будто могут никогда больше не встретиться. В подъезде старого дома на Васильевском острове, на обшарпанной стене со времен блокады Ленинграда сохранилась надпись красной потрескавшейся краской: «Я ВЕЗДЕ ТЕБЯ ИСКАЛА».

Послание, написанное крупными буквами, является свидетельством чьей-то любви и надежды. Эту надпись неизвестного человека хранит время – с той гранитной верностью, которая подвластна только ему.