Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Захара рекомендовали как профессионала с богатым опытом работы в следственных органах. Свою хватку он проявил сразу, не вызвав у меня сомнений в своем профессионализме. Мы встретились в кафе, куда я пришла со всеми документами. Дополнительных комментариев мои бумаги не требовали.

– За работу мне заплатишь, когда будут деньги, – предложил Захар. Я готова была снова, с самого начала, отвечать на все вопросы, как велят отношения с адвокатом.

Юридическая баталия между мной и Проценко только начиналась, и разворачивалась она уже публично, заставляя обсуждать исходы наших судебных процессов, как будто здесь были уместны какие-либо рациональные прогнозы… Однако вместе со мной ждали кассации все, ведь решение суда, без сомнения, подлежало отмене в вышестоящей инстанции, в этом никто даже не сомневался!

1 марта 2011 года в Краснодарском краевом суде было назначено рассмотрение моей кассационной жалобы. С Захаром мы уже согласовали даты и обсуждали совместный вылет в Краснодар. Он также составил дополнения к моей жалобе. Помню, что, когда Захар смотрел документы, у него от возмущения ходили желваки.

В тот день мы первый раз созвонились с Ольгой Слуцкер. Она поинтересовалась, как у меня идут дела. Для меня это было очень важно, ведь Ольга сама проходила через то же, что и я. Мы тогда были знакомы лишь заочно, но уже хорошо понимали друг друга. Я поделилась обнадеживающими новостями о предстоящей кассации в Краснодаре, и Ольга пожелала мне удачи. Там же, в Москве, бывший одноклассник Антон устроил мне встречу со своим отцом. Оказалось, что тот также недавно столкнулся с захватом своего двухлетнего сына с целью «семейного вымогательства» – отец моего одноклассника был успешным бизнесменом, и молодая жена претендовала на его имущество, шантажируя возможностью встреч с сыном. Мы вспомнили школьные годы, оказалось, что он даже знал мою маму, которая работала учителем в той школе. Между нами была огромная разница в возрасте, жизненном опыте, но и он и я были одинаково беспомощны перед ситуацией насильственной разлуки с любимыми детьми. Затем отец Антона рассказал, что недавно приобрел квартиру в новом районе Краснодара. Потрясенный историей похищения Ксюши, он любезно предложил остановиться в этой квартире на время моего суда в Краснодаре и на столько, на сколько может потребоваться. Даже снабдил меня подробными инструкциями, где что лежит. Пока я думала о том, как его благодарить, он уже предупредил по телефону консьержа дома о моем визите. Ко мне возвращались силы и уверенность, что с помощью моих друзей и отзывчивых людей мне удастся одержать справедливую победу и отстоять правду. Ведь за считаные дни, проведенные в Москве, появился и адвокат, и даже необходимое укрытие на время «боевых действий». Оставалось только подготовиться к предстоящей «судебно-военной» операции. В последний день зимы 2011 года мы с Захаром вылетели в Краснодар.

То, что произошло на этом суде, было для меня очередным потрясением. Мой личный «Левиафан» стал достоянием общественности благодаря публикации в блоге Ольги Слуцкер.

Глава 7

Из блога olya_sloutsker[4]

2 марта, 2011

«Оля, кассация оставила решение без изменения, приняли в наше отсутствие, хотя мы находились в здании суда. Я в отчаянии. Света». Эту СМС я получила вчера в одиннадцать часов вечера. Света Спиваковская и ее адвокат очень надеялись и верили, что кассационная инстанция удовлетворит их иск.

Напомню, что Света не видит свою трехлетнюю дочь уже девять месяцев – после того, как доверила ребенка для летнего отдыха на море в Новороссийске своему бывшему мужу и его матери.

Получилось так, что в который раз суд оставляет ребенка отцу, который наглухо изолировал девочку от ее мамы – вопреки всем правовым и моральным нормам.

История Светы Спиваковской (svetaspy):

1 марта. Кассация. Решение суда Новороссийска от 12 января о проживании ребенка с отцом и назначение мне алиментов было незаконным, кроме того, содержит ряд фактологических и процессуальных ошибок, по которым оно должно быть отменено независимо от доводов в кассационной жалобе (это даже не касаясь этических и моральных моментов). Нам стало очевидно, что дело проплачено и в краевом суде в Краснодаре, но я все равно пытаюсь делать максимум того, что могу. Я очень жду кассации.