Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Вчера вечером я прилетаю из Питера в Краснодар. Мой адвокат Павлов Захар прилетает из Москвы специально на этот суд, ради тех пяти минут, которые положены стороне на выступление в кассации. К слову сказать, Захар – бывший следователь. Это решение суда он готов разнести в пух и прах. Но все происходит иначе. И я не знаю, чего здесь больше – ужаса или абсурда…

Наше дело назначено на 10 часов утра. В 9:40 мы появились в суде. Захар подает дополнения к кассационной жалобе, о чем имеется отметка. У зала заседаний толпятся люди, ожидающие своей очереди на рассмотрение, назначенное еще на 9 утра.

Случайность или нет, но в это время поступает ложное сообщение о заминировании суда, здание суда оцепляет милиция, мы наблюдаем оцепление из окна, не особо понимая, что происходит.

Всех, кто находится в суде, заставляют пройти обязательную регистрацию на первом этаже суда. Туда быстро образуется огромная очередь (не менее 100 человек). Не знаю, связана ли очередь с контртеррористической операцией (в связи с оцеплением здания суда) или является обычной процедурой, принятой в данном суде. Однако нам сообщают, что без регистрации нас не допустят до процесса, и мы послушно стоим в этой очереди полчаса. Проценко появляется в суде в 10 ч 15 мин, выглядит очень взволнованным, проходит мимо нас и также встает в очередь. Он все время разговаривает по телефону.

За это время, пока мы стоим в очереди, а Проценко также стоит и наблюдает за нами, его адвокатесса-невидимка спокойно проникает в зал заседаний, без всякой очереди на регистрацию, и дело рассматривают без нас!!! Об этом мы узнаем, когда после прохождения регистрации поднимаемся к залу заседаний, где по-прежнему люди ждут своей очереди, назначенной на 9 часов. Уточняем, когда нас вызовут, на что секретарь бегло констатирует, что наше дело уже рассмотрено и решение осталось без изменений. Это полный шок! Дело рассмотрели без нашего присутствия, при фактическом нашем наличии!!! Нереальный абсурд!

Тогда я захожу к этим судьям, которые (откуда?!) сразу понимают, кто я. Спрашиваю, как возможно такое нарушение судом моих конституционных и процессуальных прав?! Эти трое судей равнодушно взирают на нас с Захаром, им абсолютно не важно, что мы специально приехали сюда из других городов, им не важно, что я не вижу свою дочь уже девять месяцев! У них вид богов с Олимпа, которых я начинаю утомлять своими материнскими стенаниями и взываниями. Они предлагают мне жаловаться дальше, но, как мы потом узнаем, дойти до председателя Краснодарского краевого суда простому смертному в принципе невозможно.

Дальше выясняется, что из всей очереди только я «случайно» пропустила свое дело. Но самое интересное начинается, когда появляются журналисты, прибывшие в связи с сообщением о заминировании суда. И я выхожу к ним, не в силах больше сдерживать все свое возмущение и слезы, я рассказываю журналистам о том, что произошло сегодня. И обращаюсь к губернатору Краснодарского края, говоря, как беспредел ломает человеческую жизнь и жизнь маленького ребенка, о том, что на всех уровнях исполняется одна и та же песня, как будто я попала в чертово колесо, а Ромины деньги раскручивают это колесо кубанской коррупции все сильнее и сильнее…

На мою историю, рассказанную перед телекамерами, внезапно обратили внимание следователи и просят дать показания. Возможно, анонимом, сообщившим о заминировании краевого суда через интернет, были мои оппоненты, которые желали создать суету и не допустить нашего выступления на кассации. Также я заметила, что у Ромы в сумке был ноутбук, он вошел в суд несколько позже положенного срока, очень взволнованный. Сообщение о заминировании поступило в 9 часов 50 минут. IP-адреса сейчас устанавливают.

За эти полгода еще ни разу не было честной игры, мои оппоненты дают понять мне и всем остальным, что правил для них не существует. Пока я бьюсь, пишу бумажки и живу на пределе своих возможностей, молюсь о сохранности моей девочки, мои оппоненты используют бесчестные, зачастую безумные стратегии. Каждый раз меня злорадно сбивают с ног. Со своими цивилизованными мерами и гуманистическими взглядами я тут, на Кубани, абсолютно беспомощна среди хамства и равнодушия. Захар, который раньше занимался расследованием убийств, признался, что такой «циничной манипуляции»» в своей юридической практике давно не встречал.

Сейчас я после тяжелого дня осталась одна. Глаза режет от слез. В Краснодаре идет град. Руки опустились, снова я загнана в угол, и что дальше делать, я, увы, не понимаю… А главное – есть ли смысл вообще что-то делать? Это зло бесповоротно, и он уже НИКОГДА не даст мне увидеть мою доченьку…

Глава 8