Громобой

— Не я спятил, а ты! — разозлился Тем Кородер. — Это ты забыл, что «Громобой» в таком состоянии, как сейчас, с легкостью обгонит любой корабль Лиги, если они вздумают послать его за нами.

— Да, но… — хотел было возразить Железная Челюсть.

— И как бы там ни было, — не давал ему вставить слово Тем, — Топи — коварное место даже в светлое время суток. Пересекать их в темноте — безумие. Да там эти ядовитые ямы взрываются на каждом шагу и негде якорь бросить в случае бури. Я уж не говорю о том, что там не видно, где кончается небо и начинается земля. Помню, однажды — я тогда был еще совсем мальчишкой — мы возвращались из…

— Капитан! — прервал его Колючка. — И не один.

Тем Кородер замолчал, и все — он, Железная Челюсть и Колючка — повернулись, чтобы приветствовать двоих, поднимавшихся по сходням.

— Капитан! — обратился Тем. — Вы как раз тот, кого я сейчас хотел бы видеть. Только вы сумеете разрешить наш маленький спор. Вот Железная Челюсть утверждает, что…

— Нет, Тем, не сумею, — отрезал Облачный Волк, всматриваясь в темноту, — Где Буль?

— Внизу, капитан, — доложил Тем. — Они с Окурком помогают Каменному Пилоту отрегулировать новый рулевой диск.

Облачный Волк кивнул.

— А Хитрован?

Небесные пираты пожали плечами.

— Мы его потеряли в Нижнем Городе, — сказал Тем Кородер. — Должно быть, он еще на берегу.

Облачный Волк гневно взглянул на Тема.

— Вы что?! — рявкнул он. — Сколько раз я должен повторять, что Хитрована никогда нельзя оставлять без присмотра? Кто знает, что он там сейчас затевает?

— Он был с нами в «Дубе-кровососе», — объяснил Железная Челюсть. — А потом вдруг раз — и куда-то исчез.

Облачный Волк с недоверием покачал головой.

— Хитрован — это наш рулевой, — объяснил он Профессору Света. — Скользкий тип и предатель в душе. Я даже подумывал отправиться без него, но как рулевой он незаменим. А вместе с Прутиком, остающимся на земле, мы лишимся сразу двух членов экипажа. — Капитан снова покачал головой.

— Прутик остается на земле? — удивленно спросил Тем Кородер. — Мальчишка заболел?

— Нет, Тем, он здоров, — сердито ответил Облачный Волк. — Но тебя совершенно не касается, что с ним случилось.

— Но…

— Довольно! — рассвирепел капитан. — Я не потерплю нарушения субординации на глазах у нашего гостя. — Он повернулся к Профессору Света. — А теперь, если вы последуете за мной, я сам вам покажу вашу каюту.

— Да, конечно, благодарю, — произнес Профессор. — Осталось несколько вычислений, которые мне необходимо сделать перед отправкой.

— Хорошо, хорошо, — поспешно закивал Облачный Волк, уводя Профессора, пока тот не сболтнул лишнего про предстоящее путешествие.

Оставшаяся на палубе троица недоуменно переглянулась. Что это за старикан? И почему Прутик не летит с ними? И вообще, куда они летят? Внезапно Облачный Волк обернулся к ним.

— Праздные домыслы — занятие для дураков, — заметил он, заставив всех троих виновато потупиться. — Доложите мне немедленно, когда вернется Хитрован.

— Есть, капитан! — последовал дружный ответ.

Прутик мрачно смотрел в стакан лесного лимонада. Мамаша Твердопух налила его ему уже давно — «для поднятия духа», как прокомментировала она свое действие Форфикюлю. Теперь напиток был теплый и вовсе не шипучий.

Всеобщая попойка была в разгаре: слышался то хриплый смех, то громкая ругань, кто-то рассказывал небылицы в углу, где-то пели песни, а вот между особенно вспыльчивыми плоскоголовым и молотоголовым гоблинами разразился ожесточенный спор. Когда пробило полночь, разбитная тролльчиха начала извиваться в танце, и через несколько минут все посетители таверны задвигались друг за другом по залу.

— Эй, приятель, развеселись! — услышал Прутик. — Несчастье, может быть, никогда и не случится!

Он обернулся и оказался нос к носу с улыбавшимся городским гномом.

— Оно уже случилось, — печально вздохнул Прутик.

Озадаченный городской гном пожал плечами. Прутик положил локти на стойку, обхватил голову руками, крепко зажав уши, и закрыл глаза.

— Ну почему ты оставил меня? — прошептал он. — Ну почему?

Конечно, он знал, как бы ответил ему отец: «Я лишь забочусь о твоем благе», или: «Когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо».

На смену печали и унынию пришло озлобление. Жизнь на борту «Громобоя» — вот что было благом для него. Находиться рядом с отцом после стольких лет разлуки было бы благом. Бороздить небесные просторы в погоне за грозофраксом было бы благом. Ну а оказаться под присмотром Мамаши Твердопух в ее убогой таверне, в то время как «Громобой» и его экипаж отправляются в путешествие, — это было невыразимо тяжким наказанием.

Терзая себя, Прутик представлял то, чего никогда не увидит. Каково это, быть затянутым вихрем Великой Бури? Он пытался вообразить, как огромный сноп молний, застывая на лету, превращается в грозофракс. Он спрашивал себя, на что же похож Сумеречный Лес. Ибо, несмотря на то что «Громобой» нередко пролетал над ним, небесные пираты не отваживались спуститься вниз.