Громовой Кулак (СИ)

Рана выглядела прескверно. Голубоватый клинок рассек плечо наискось, разрубив и кольчугу двойного плетения, и плотный стеганный поддоспешник, и оставил глубокий разрез длиной в почти три дюйма. Который уже давно должен был перестать кровоточить. Аравис негромко цокнула языком — она тоже понимала, что с раной что-то не так, — плеснула на хлопковый платок чего-то бесцветного и терпко пахнущего и крепко прижала его к окровавленному плечу. Чуть нахмурила черные брови полумесяцем — даже изгиб бровей говорил о текущей в ее венах крови тарханов и тисроков, — увидев резко проступившие под кожей голубоватые вены, и положила узкую смуглую ладонь поверх сжавшейся в кулак руки.

— Терпи.

Как будто у него был выбор.

— Если это магия, — продолжила Аравис, — то неудивительно, что рана не хочет закрываться.

Иными словами, он имеет все шансы истечь кровью от обыкновенной царапины. Или, в лучшем случае, проходить с перевязанным плечом до самой зимы. Та еще… перспектива. Особенно, когда тебя называют «Корин Громовой Кулак» и в бою левая рука нужна тебе не меньше, чем правая. И как теперь, спрашивается, быть с теми, кто оказался менее удачлив и ранен куда серьезнее?

Нужно будет сказать Кору, чтобы вел обстрел из скорпионов и даже не думал вступать в ближний бой.

В ране словно что-то шевельнулось в ответ на эту мысль — мерзко, как точащий изнутри червь, и холодно, как осколок льда, — заставив прикрыть глаза на несколько долгих, будто протянувшихся вечность мгновений. Аравис заметила и придвинулась вплотную — шелком платья к хлопку нижней рубашки, мягкостью длинных невьющихся волос к коже, теплым смуглым лбом к щеке и линии нижней челюсти. Всё это — и шелк, и шпильки в едва заплетенных волосах, и темная хна на длинных ухоженных ногтях — казалось каким-то чересчур хрупким рядом с размахом привычных к доспехам плеч и грубостью кожаных штанов и высоких сапог. Хрупким и жарким, почти раскаленным в сравнении с тем холодом, что растекался под кожей от раны на плече.

— Знобит?

— Нет. С тобой тепло.

В сравнении с ней что угодно показалось бы холодным. И Корину всегда это нравилось. Не настолько, чтобы завидовать Кору, но достаточно, чтобы без зазрения совести ввязываться в драку со всяким, кто позволял себе косой взгляд в ее сторону. По первому времени таких было предостаточно. Всё же калорменская тархина в самом сердце Арченланда. Смуглая, чернокосая и с глазами изменчивого кофейного цвета, то почти карими на свету солнца, то совсем черными, словно пара ониксов, в минуты гнева или грусти.

Тархина, способная заворожить одним только взглядом. Поначалу ее считали едва ли не ведьмой. А спустя несколько лет уже бы сражались за нее в поединках не на жизнь, а насмерть, не будь она так близка к королевской семье и не превращайся Кор в растерянного сына рыбака всякий раз, когда видел ее. Неспособность связать и пары слов в присутствии Аравис говорила о его влюбленности лучше самых изысканных калорменских комплиментов. Корину тогда только и оставалось, что прикладывать все возможные усилия, чтобы удержать свой не в меру ехидный язык за зубами. Подтрунивать над таким искренним смущением братца было как-то… совестно.

Аравис не иначе, как знала, о чем он думает, и шутливо боднула его лбом в подбородок.

— Лучше бы ты остался.

— Он не настолько беспомощен.

— Кто сказал, — хмыкнула Аравис, — что я беспокоюсь за него? Это ведь не Кор любит устраивать рукопашные схватки с медведями.

— С говорящими медведями, — не преминул уточнить Корин, и она негромко рассмеялась, на мгновение прижавшись чуть к нему крепче. Корин отодвинулся нехотя. И так же нехотя поднялся, отворачивая левый рукав и расправляя на запястье смявшийся манжет. Аравис молчала. Смотрела, как он натягивает через голову тунику из тонкой темно-зеленой шерсти — недовольно закусывая нижнюю губу, когда раненую руку вновь будто кольнуло тонким ледяным лезвием — и надевает поверх тяжелое кожаное котарди, слабо звенящее пришитыми с внутренней стороны кольчужными звеньями на груди и спине. Аравис смотрела так, словно видела на его месте кого-то другого.

Она никогда их не путала. И не потому, что у одного были длиннее волосы, а у другого — мощнее шея. Аравис просто знала, с первого же мгновения понимала, кто их них Кор, а кто — Корин. Но теперь, бросив на нее случайный взгляд из-под упавших на глаза волос, Корин вдруг подумал, что Аравис вообще его не узнает.

— Что-то не так?

Аравис моргнула медленно, как бывает, когда человек слишком задумывается о чем-то своем и не сразу понимает, что к нему обращаются, и на ее губах появилась странная, почти вымученная улыбка.

— Ничего, — она поднялась с шуршанием нежного виноградно-фиолетового шелка и протянула руку к ждущим своей очереди ножнам с узким полуторным клинком. Корин не стал спорить и забирать у нее оружие. — Просто… ты напомнил мне… его.