Гротенберг. Песнь старого города

Повисла некоторая тишина, в которую оба, размышляя о чём-то своём, вероятно о прошлом, теперь обедали. Сегель прислушался к тому, о чём разговаривали горожане. Среди них он всё-таки приметил кое-кого из банд. Сначала он не обратил внимания на схожий стиль одежды, а главное, на татуировки, которые украшали их кисти рук. Те мало говорили о своей «профессиональной деятельности», вероятно, по той же причине, по которой они с Асари старались не вдаваться в подробности — услышать было очень даже просто в таком помещении о чём говорят через пару столиков. Просто нужно было уметь слушать.

4.3

Открылась дверь таверны, и в неё вошло несколько человек — жрецы храма, один из которых удерживал фонарь с необычным, белым пламенем, едва заметным в дневном свете. Сегель напрягся, и Асари тоже.

— Проклятие... — пробормотал он себе под нос, — эти фонари могут развевать магию. Неужто кто-то успел из них вчера меня подметить?

Сегель лишь про себя закатил глаза. Если он правильно помнил, то уходили они через центральный зал, где находились и прихожане, и некоторые из служителей. Так много свидетелей, и большая часть из них явно могла быть напугана. Кто угодно мог опознать его, и сообщить старейшим, и неудивительно, что за ними вышли на охоту. За ним вышли на охоту.

Другое дело, что им делать? Служители оглянулись вокруг. Напряжённо зашептались — пламя в фонаре стало разгораться. Сжигало улавливаемую магию. Посетители тоже тревожно переглянулись, замечая это. Один из них — широкоплечий крупный мужчина — склонился к одному из своих соседей за столиком, и махнул рукой в каком-то жесте. На него оглянулись с другого столика, и также напряженно кивнули.

Сегель почувствовал, как поверхность его кожи обдало огнём, как будто он наклонился к костру, и понял, что сейчас уже их лица не скрыты магией. Фонарь выжег эту магию. Асари тихо зашипел — ему было тяжелее. Для него эти маски были практически лицом. Подлинная иллюзия. Неотличимая от реальности.

— Господа, — проговорил бармен, отвлёкшийся от своего дела, и теперь грузно опёршийся обеими руками на стойку, так, что дерево напряженно скрипнуло — надеюсь, вы не станете повторять прошлого инцидента, и просто выйдете. Нам хватило уже неприятностей. Это нейтральная территория. Это чтут банды, потрудитесь и вы понимать это.

— Ни в коем случае, сэр. Вчера произошло ужасное: еретик осквернил самое сердце храма! — говорящий мужчина поджал хмуро губы, и поднял фонарь выше — он уже горел ярко, почти ослепительно, — и чтобы этого не повторилось, мы предпримем все меры-

— Послушай, увалень, — перебил его басовитый голос из глубины зала, — вы и без того завинчиваете всем гайки, от наших бравых работяг, до торговцев, и никого не выпускаете из города. И, несмотря на все наши недовольства, мы этому следуем, потому что только вы можете выжигать этих тварей. И что ж вам мало? — Широкоплечий мужчина, с окладистой бородой поднялся из-за столика, а за ним подтянулись и его друзья. Это был тот здоровяк, что перебрасывался с другими сигналами. В его глазах и жестах Сегель видел старый гнев. Затаенный. — Вы всё списываете на чёртово колдовство.

«Братство», как помнил Сегель, всегда было на натянутых отношениях с церковью, но сейчас, похоже, это вышло на какой-то новый уровень. Они перебросились ещё несколькими фразами, но это уже не имело никакого значения. Сегель чувствовал, как накаляется обстановка, как жрецы и сами потянулись к поясам с изогнутыми кинжалами, и переглянулись, друг другу кратко кивая.

— Сегель, — Асари обратил на себя внимание наёмника, — как начнётся заварушка, стараемся выйти наружу. Пока этот чудила в здании, я не могу применять прыжки через пространство, так что придётся своими силами. Понял?

Темноволосый кивнул ему кратко, и внутренне лишь пожалел, что решился не брать с собой никакого оружия. Он сжал и разжал протез, чтобы понять, повлияло ли на него устройство жреца. Никакого эффекта. Видимо, механика не подчинялась магическим законам. Это было полезное открытие.

— Во имя Кирана, ты даже без черной магии заслу-

Грохот.

Главарь банды схватил жреца, и ударил его головой о стойку. Потом — ещё раз, и он с глухим стуком повалился на пол, тут же обмякнув, выпуская из рук свое оружие. Звякнуло лезвие кинжала. Лампа треснула, но не разбилась, так и лежа рядом с потерявшим сознание жрецом. Жрецы тут же напряглись, и потянулись к ножнам.

Началось.

Это произошло словно на замедленной скорости. А быть может, восприятие Сегеля привычно ускорилось, готовясь к бою. Жрецы выхватили клинки, выступили вперёд, и тут же схлестнулись с другими бандитами. Несмотря на то, что те были безоружны, они с прытью избегали ударов фанатиков, пытаясь добраться до них раньше, чем лезвие их заденет. В таверну заскочило ещё несколько человек. Сразу поняв, что происходит, они присоединились к потасовке. Нужно идти. Сейчас, или через пару минут тут будет не продохнуть. Пару столов опрокинули, расчищая поле для боя.