Гротенберг. Песнь старого города

Усталость от насыщенной ночи давала о себе знать, но и валяться дальше без дела он не мог уже себе позволить. На мгновение его голова закружилась, а в глазах потемнело. Опершись на стол, он услышал отголосок мелодии. Не так ярко, как в церкви, но различимо. Ему показалось, что эта музыка постоянно играет на грани слуха. Асари, кажется, так был увлечён осмотром клинка, что не заметил его приступа боли.

— Знаешь... — на мгновение блондин помрачнел, и вернул клинок тут же в руки наёмника. — Что-то мне дурно его держать. Сначала я будто почувствовал в нём силу и пульсацию, а потом стал чувствовать, что оно будто забирает мою магию. Не знаю, откуда у тебя это, но будь поосторожнее с ним. — Тут же он снова сменил тон, и усмехнулся коварно. — Выпить хочешь, а может, поесть? Ты ж, наверное, давненько уже не ел. Я обещал к алхимику заскочить с тобой, но там пока народа много. Заодно и послушаем, что в городе творится. Твои вещи я перенёс, так что...

— Я понял, — кивнул Сегель, и сунул клинок обратно в ножны. После порылся в вещях, выискав в них запасной походный плащ. На самом деле, этот чёрный плащ из тонкой кожи с тканевой подбивкой он использовал, когда задания были сложнее. Тут были и пластины, оберегающие владельца от глупых ранений, да и сама кожа была прочнее. На внутренней стороне всё ещё были закреплены два десятка метательных ножей. «Слишком хорошая вещь, чтобы носить её просто так» — подумал Сегель, тяжёло вздохнув, и надел его.

4.2

Улицы дневного Гротенберга разительно отличались от того, чего он ожидал. Во-первых, здесь были люди. Много людей, которые спешили по своим делам, таскали торговые обозы, спешили на работу. Если бы не уборщики, оттирающие мостовую от бурых пятен крови, и освобождающие от свежих трупов, и матерящиеся себе под нос за то, что «тварьё никто никак не перебьёт», то он бы решил, что события ночи ему попросту приснились в кошмаре. Индустриальный район был похож на муравейник. Словно кольцами возрастающий вокруг рыночной площади город в городе примыкал максимально близко к водам реки Ревен. Отсюда уже можно было почувствовать холодные ветра со стылой свежестью горной реки, но он чуть рассеивал этот запах смрада горелой плоти, стоящий от ночных костров, и дневных погребальных — благо их было не так много — и машинного масла. Оттуда же несло рыбой. Такие обыденные запахи сейчас встречали его лёгкой тошнотой. Отвык, видимо. Стоки — это ерунда, к ним привычные все уже.

Сегель чувствовал, словно он попал в совершенно другой город. Некоторые улочки преобразились до неузнаваемости. Из неплотно застроенного небольшими домиками, район превратился в нагромождение многоэтажных домов, тянущийся ввысь на пять, а то и больше этажей, насколько хватало средств строительных бригад. Издательские дома, и доходные здесь соседствовали с одним из трёх банков, и магазинчиками, какие-то улочки были значительно уже, и расходились, подобно капиллярам в стороны, петляя. Теперь отчасти он даже радовался, что путь по высоте, должно быть, куда как проще. После он вспомнил ту высоту, на которой они бродили, и его кинуло в дрожь. Нет, не проще. Лицо Асари выражало примерно те же мысли. Видимо, прогулки по верхотуре для него были значительно привычнее, чем блуждания среди людей. Сегель усмехнулся, видя это насупленное лицо.

Он натянул капюшон посильнее. Сегодня Сегель, помимо плаща, вытащил и длинные по самый локоть перчатки из такой же плотной чёрной кожи, как и его доспех. Теперь проблем не должно возникнуть. К тому же, события прошлой ночи совершенно не испортили протез, и когда он сел его проверять инструментами, выяснил, что это, кажется, и не потребуется, пока Асари настойчиво пытался разузнать об истории появления этого «чуда» механики. Разумеется, Сегель проговорил заученную легенду: есть некий мастер протезист в городе у подножья горы, и ему посчастливилось получить его даром. Асари это слопал с восторгом человека, никогда не покидавшего Гротенберг, и твёрдо пообещал, что как только это закончится — самолично объедет весь Торок. Сегель ему лишь мысленно мог пожелать удачи.

Теперь же Асари шёл впереди, также прикрыв голову капюшоном, и надев другую маску, закрывающую нижнюю часть лица от любопытных глаз. Город жил — или пытался жить — своей жизнью, как будто забывая о том, что ночью снова воцарится кошмар.

По пути к трактиру им встретилось несколько отрядов из ордена Литании. Они развешивали объявления, где были два эскиза художников. Один из них изображал достаточно подробно Сегеля, а вот второй... этот человек ему был незнаком.