Гротески

Тогда Петер достал из кармана записную книжку.

– Вот, – сказал он, – это все мои долги!

Консул раскрыл и начал читать:

– «Фрицу Бергеру 5 марок, Лиззи Эдлер 20 марок, редактору Люде 20 марок, доктору Филлипсу 20 марок, художнику Френцу 2 марки, Софи Хиршфельд 15 марок, Джо Гаульке 30 марок, Магде Зондерланд 50 марок, Магде Зондерланд 20 марок, Магде…» Так! Значит, у моей дочери вы тоже занимали?

– Да! – ответил Петер Монен, немного сконфузившись.

– Что ж, – продолжал консул, – из вашей записной книжки я вижу две важные вещи. Во-первых, вы честный молодой человек, который никого не хочет вводить в заблуждение. Во-вторых, вы очень организованный – не только ведете учет своих долгов вместе с датами, но и не поленились свести их к общей сумме. Итак, три тысячи двести семьдесят восемь марок. Да, черт побери, приличная сумма для… сколько семестров вы уже отучились?

– Сейчас на шестом, господин консул!

– На шестом? Тогда скажите-ка, в связи с этими расходами располагаете ли вы хоть каким-то доходом?

– К сожалению, нет, господин консул. Моя мать получает маленькую пенсию, а та скудная мебель, которую я получу после ее смерти, не стоит и ста талеров! Сам я не имею ничего.

– Весьма прискорбно. А на что в таком случае вы можете рассчитывать в смысле заработка, карьеры?

Петер остолбенел. Об этом он еще никогда не думал.

– Я, ну, в общем… – стал запинаться он.

– Чем же вы жили последнее время?

– В прошлом году я писал тексты для одной газетенки, – неуверенно пробормотал он. – Кроме того, мать иногда присылает мне подачки, ну и… и… – Он указал на записную книжку.

– Да, и еще вы занимали! Но что бы вы стали делать, окажись у вас много денег?

– Я бы поехал с Магдой, вашей дочерью, на восток, в Италию… посмотрел бы свет…

– А потом?

– Господин консул, что будет потом, мне доподлинно неизвестно!

– Проясним же: с внешней стороны вы моей дочери ничего предложить не можете. Допустим, ваши внутренние богатства значительнее и, в сущности, важнее. А я, к счастью, не так уж беден…

– Да, я…

– Что вы?

Молчание.

– Я справлялся о вас, господин консул, – выпалил Петер.

– О моем состоянии? Это забавно. Скажите, молодой человек, вы хотите жениться на моей дочери из-за денег?

– Нет! – раздался чей-то звонкий голос возле двери. – Нет, это неправда! – Тут Магда ворвалась в комнату.

– И давно ты подслушиваешь? – осведомился консул.

– Что? Я не подслушиваю вовсе! Просто мимо шла!

– Какие случайности бывают, только подумайте! И что же ты там делала?

Но Магду не так-то просто было подловить.

– Нет, это неправда! Ему не нужны деньги! Он не хотел просить моей руки. И он совсем не хотел приходить к тебе! Он хотел подождать, пока он получит место…

Хотя все это было новостью и для самого Петера, он утвердительно кивнул.

Магда с надрывом продолжала:

– Он бы ни за что не пришел! Ему совсем не нужны твои деньги! Только из-за моих слезных уговоров он в конце концов пришел к тебе! Ты несправедлив к нему, папа, очень несправедлив! Ты бессердечный, жестокий, бесчувственный… ты… ох! – И Магда ударилась в жалостливые всхлипы.

– Ну же, не стоит так терзать себя, дитя, успокойся!

– Нет, я не успокоюсь! Нам не нужны твои деньги! Мы будем сами зарабатывать себе на хлеб, даже если для этого нам придется пахать в каменоломне!

Петер тоже заметно осмелел.

– Да, господин консул, – воскликнул он, – пусть даже в каменоломню!

– Пойдем, любимый. – Магда бросилась Петеру на грудь. – Пойдем же, оставим на веки вечные это неприветливое место! Пойдем прямо сейчас – только вместе! Прочь от моего жестокого отца, который готов гнать нас на улицу! Нужно только сказать что-нибудь матушке на прощание. О, она этого не переживет! Я знаю наверняка! Ее сердце будет разбито! Ведь она так сильно нас любит! Пойдем отсюда прочь, в ночь и туман!

«Пожалуй, ей не стоит злоупотреблять девичьими романами», – подумал Петер, но вслух ничего не сказал, а лишь учтиво поклонился:

– Прощайте, господин консул! И пусть судьба будет к вам более благосклонна, чем вы к нам! Прощайте!

Он церемонно повел свою заплаканную возлюбленную к двери.

Но Магда слишком хорошо знала своего папулю. Она знала: сердце старого дельца, которое не дрогнуло бы ни при каких обстоятельствах на бирже, уже растаяло как масло от устроенного ею спектакля. Да и когда это он мог ей отказать? Поэтому не успела она и шага ступить в сторону двери, как старик всплеснул руками:

– Да вы с ума сошли! Оба! Кто гонит вас на улицу? Разве я хоть слово сказал об этом? Послушайте меня и будьте благоразумны! – Он обхватил дочь за плечи. Магда утерла слезы с лица. – Обещаю, что более не упрекну твоего любимого ни в чем, но сейчас оставь нас, пожалуйста, наедине!

Дочь поцеловала отца и с победоносным видом вышла из комнаты.