Гроза

Волчица благополучно добралась до зеленой полосы деревьев и остановилась, навострив уши. За время ее отсутствия голоса местных птиц немного изменились, вытянулись лесные ягоды, раскинулись кусты, были обломаны новые ветки. Лес жил своей жизнью, совершенно спокойно пережив потерю одного молодого волка. Грозу волновали две вещи: куда идти дальше и будет ли там пища. Волчица не знала мест, кроме тех, где выросла и бывала с матерью. Возвращаться назад она не хотела, там, где погибла ее мать, ей места не найдется. Гроза все еще помнила Белую волчицу, а иногда образ матери являлся ей во снах. Молодую охотницу манила неизвестность. В ней возродилась жажда исследований. Снова в путь! Благо, быстрые ноги волчицы полностью восстановились и были готовы покорять просторы тайги. Взгляд у Грозы был ясный, живой и пытливый, она, как и любой молодой хищник, который провел долгое время в неволе, изголодалась по бегу, азарту охоты и обществу сородичей. Ей и правда очень не хватало компании, а местные псы внушали ей лишь отвращение и раздражали. Все они были трусливыми и брехливыми, только лайка, схлестнувшаяся с ней в схватке, могла бы заслужить ее уважение, но дружбы у них не случилось, обстоятельства сложились иначе. Тем не менее Гроза поняла, что достать пропитание близ людских поселений легко. В деревне очень много глупых собак и домашней птицы, которую обычно выпускают гулять. Волчица решила двигаться на север вдоль края человеческого поселения, избегая света из окон домов и местных цепных псов. Гроза чувствовала, что ее жизнь снова стала прежней. Она, как щенок, радовалась возможности бегать, резвиться, валяться в траве, пить из речки или луж, остававшихся в ямках после дождя, и ловить комаров своей зубастой пастью. Лесная растительность снова приятно щекотала огрубевшие подушечки лап охотницы и даже колючие маленькие веточки, попадавшие между пальцев при беге, больше не раздражали волчицу. Гроза была охвачена эйфорией, поддавшись которой она забывала о голоде, усталости и жажде, лишь иногда останавливаясь, чтобы перевести дух.

Солнце забиралось на вершину неба, а затем уступало свое место бледной луне, которая из цельного диска превратилась в тоненький кошачий коготь. Ночью Гроза шла быстрее всего. Ее тонкую стройную фигуру скрывали сумерки, а серебристая шерсть отлично вписывалась в мрачную лесную картину. За густыми раскидистыми ветвями елок ее не смог бы увидеть даже самый зоркий охотник в деревне. Слухи о том, что волчица сбежала, быстро пронеслись по деревне, местные обещали обязательно пристрелить хищницу, если она станет близко подходить к домам, дети, резвившиеся в подлеске, говорили, что видели волчьи следы, но дальше Гроза не уходила. Она держалась темных уголков днем, передвигаясь тихо, как пантера в джунглях, а ночью бежала, уверенно держа нос по ветру.

Гроза была молода, полна сил, и жизнь била в ней ключом. Ее горячее сердце отзывалось на далекий зов приключений.

За знойным летом пришла осень. Постепенно лес начал тускнеть, терять зеленые оттенки, цветы на лугах и полях отцветали, травы пригибались к земле. Все больше желтеющих листьев осыпалось с деревьев под ноги волчице, мыши выросли и стали сновать туда-сюда между своих норок, взошли злаки на фермерских полях, в воздухе впервые за несколько месяцев повеяло сыростью и холодом. Дожди стали идти чаще, июльские грозы, напитавшие землю, сменились августовскими проливными ливнями, промозглостью и слякотью. Низины утопали в воде, реки вышли из берегов, наводнив домики многих норных животных. Животные начали активно готовиться к зиме, почувствовав приближение холодов.

Молодая волчица очень изменилась за эти месяцы скитаний. Она вытянулась, стала более оформленной и утратила подростковую нелепость, когда уши растут быстрее лап и хвоста. Ее клиновидная острая морда приобрела острые углы, на фоне которых еще ярче и естественнее заблестели ее раскосые глаза, немного похожие на крокодильи. Серебристая шубка волчицы из летнего легкого ковра начала превращаться в настоящее персидское полотно. В нем сияли белоснежные нити, а у холки даже встречались рыжевато-бурые волоски, напоминавшие о давно забытом отце-лайке. Да хвост, который в щенячестве мог сворачиваться калачиком, все еще сохранил эту забавную особенность. Гроза стала еще больше похожа на свою мать в юности, когда ее еще не украшали шрамы от битв, а белая шкура не потускнела и не выгорела на солнце. Молодая волчица напоминала норку, только что выбравшуюся из воды, с таким же гибким, гладким и обтекаемым телом.