«Гроза двенадцатого года...»

Александр I, наперекор плану Кутузова, настаивал на преследовании неприятеля сразу же всеми силами русской армии. Он мало вникал в состояние Главной армии. Его не волновал так, как волновал Кутузова, вопрос сбережения людских сил, достижения полной победы над Наполеоном ценой пролития меньшей крови. Царь жаждал восстановления своего престижа в Европе. Определенное влияние на него оказывала английская дипломатия, в частности военный представитель Англии в ставке Кутузова Р. Т. Вильсон и посол в Петербурге В. Ш. Каткарт. Проводя давнюю тактику английской дипломатии, таскать каштаны из огня чужими руками, они выставляли себя поборниками интересов России, ловко маскируя собственные интересы Англии. Так, Вильсон, обращаясь к Александру I в письмах с призывами начать решительное наступление всеми силами русской армии, особенно выделял ту мысль, что якобы «всякое отлагательство в исполнении будет предосудительно выгодам Вашего величества».[180] В действительности же он исходил в своих призывах прежде всего из интересов правящих кругов Англии, которые стремились к скорейшему сокрушению владычества наполеоновской империи в Европе, к уничтожению континентальной блокады. Английские правящие круги мало интересовали людские потери в этой войне. Англия как участник антинаполеоновской коалиции вносила значительные денежные суммы на ведение войны и мало жертвовала своими людскими силами. В то же время она серьезно опасалась, что при длительном нахождении русских войск в европейских странах возрастет влияние России на международной арене. А это противоречило всем ее интересам, стремлениям укрепить на континенте свои позиции великой европейской державы.

Уже в конце Отечественной войны 1812 г., когда в правительственных кругах России возросло решение продолжать войну, освободить Европу от наполеоновского господства, остро встал вопрос о расширении антинаполеоновской коалиции. Он сделался еще более актуальным с начала заграничного похода русской армии. Создание сильной коалиции стало одной из важнейших задач российской дипломатии того времени. В 1812 г. Россия поддерживала союзные отношения с Англией, Швецией, Испанией, Турцией, а также тайные контакты с Австрией и Пруссией. Решение о заграничном походе с особой остротой поставило перед Россией вопрос о привлечении на свою сторону Пруссии и Австрии.

Переход русской армией границ Пруссии заставил прусского генерала Йорка без согласия Фридриха Вильгельма III заключить с русским командованием Таурогенскую конвенцию о прекращении военных действий. 16 (28) февраля 1813 г. был подписан Калишский союзный договор между Россией и Пруссией. Он знаменовал новый этап в русско-прусских отношениях, в борьбе России за шестую антинаполеоновскую коалицию. Пруссия начала войну против Наполеона.

Австрия, положение которой в начале 1813 г. было гораздо прочнее, нежели положение Пруссии, не стремилась к быстрому разрыву с Наполеоном и вступлению в коалицию. Будучи заинтересованной в ослаблении наполеоновской Франции, она в то же время боялась все возраставшего влияния России в Европе. Австрийское правительство хотело сбросить с себя оковы наполеоновской империи, вернуть утраченные Австрией территории и добиться восстановления положения ведущей европейской державы.

И тем не менее под давлением успехов русской армии в начале 1813 г. сначала австрийское военное командование, а затем правительственные круги Австрийской монархии сделали новый шаг по пути упрочения мирных отношений с Россией. Российская дипломатия, стремясь к налаживанию дружеских русско-австрийских отношений, к вовлечению Австрии в антинаполеоновскую коалицию, вела, со своей стороны, настойчивую, гибкую политику. Материалы советских документальных публикаций, прежде всего многотомное издание «Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы российского Министерства иностранных дел», позволяют детальнее представить и раскрыть проводимую ею политику. Так, уже 18 декабря 1812 г. главнокомандующий М. И. Кутузов предпринял усилия для заключения перемирия с Австрией. В начале января 1813 г. генералы М. А. Милорадович и Ф. Ф. Винценгероде получили распоряжение Кутузова о поддержании дружеских отношений с австрийскими войсками. Начались переговоры с австрийским фельдмаршалом К. Ф. Шварценбергом. Командиры его 30-тысячного вспомогательного корпуса сознательно избегали столкновений с русскими частями, положительно высказывались за заключение перемирия.[181]