Гроза над Элладой

— Смотри, как бы самому помощи не запросить, — процедил он сквозь зубы. — Тоже мне — любимец Ареса! Без тебя обойдусь как-нибудь, мне бы только со сволотой имперской поближе встретиться.

Самоуверенность малыша Фидию понравилась.

— Ладно, — сказал он со вздохом, — раз больше никого нет… Как тебя зовут, гигант?

— Звать его Ликом, — поспешно сообщил Ритатуй. — И поверь, Фидий, он малый не промах, так что передай своим, чтобы не задирались, а то снова за пополнением заявишься.

— Пошли, что ли…  — Фидий хлопнул эдейца по плечу. — У костра отоспишься.

— Кстати, — заметил стратег, когда Лик со своим новым командиром выходили из палатки, — будь добр передать Кэнту, чтобы пришёл ко мне. И срочно.

— Будет исполнено, — отозвался Норит, и добавил, прощаясь. — Хайре!

«Хайре…  — подумал Ритатуй с горькой усмешкой. — Радоваться-то нечему — вот в чём беда!»

Всю дорогу от шатра полководца до бивуака правого фланга новые соратники протопали молча. Фидию, вместо двух отменных рубак получившему ободранного мальчугана, само собой было не до разговорчиков. Едва не падающий от усталости Лик был тоже не очень расположен к беседе.

Десяток встретил их настороженно, впрочем, Лик не обратил на это внимания. Пробормотав «Я малость вздремну», он рухнул возле костра на чей-то плащ, по-хозяйски завернулся в него и захрапел.

— Это кто? — спросил Торит, тыча пальцем в спящего.

— Пополнение. Не видишь что ли? — огрызнулся Фидий. — Мидана, слетай к Аркадцу и скажи, что их обоих с Гертом вызывает Ритатуй.

Мидана охотно кивнула и убежала.

— Ну, не знаю, как насчёт Кэма, — рассуждал между тем младший Изолид, задумчиво разглядывая Лика, — а Кану он совсем не уступит. По крайней мере, что касается возможности похрапеть.

— А что он вообще за фрукт? — поинтересовался Орфей.

— Откуда мне знать! — с досадой ответил десятник. — Ритатуй говорит, будто он себя неплохо проявил. А где — о том лишь двоим ведомо. Ну ладно, хватит трепаться! Венета, Эвридик… тьфу ты… Эвридика, варите ужин. Остальные, айда за мной!

Доведя учения до конца молодые воины вернулись к костру. Венета, Мидана и Эвридика уже поджидали их с ужином, Лик всё ещё спал.

— Во даёт! — с восхищением сказал Орфей.

— Подъём, старина! — Кул потряс нового товарища за плечо и тут же отшатнулся в сторону; мгновенно проснувшийся Лик вспрыгнул на ноги и схватился за рукояти ножей. — Сумасшедший какой-то, честное слово!

Лик озирался по сторонам с абсолютным непониманием:

— Э, приятели, где это я? — спросил он. — Ах да, вспомнил! Ведь ты мой командир Фидий.

— Совершенно верно, — подтвердил старший Норит. — А это твои товарищи: Леон, Торит, Гифон, Кул, Орфей, Эвридика, Мидана…

С каждым новым именем дугообразные брови Лика всё ближе сходились к переносице. Он хорошо помнил, что уже слышал их, но где — спросонья вспомнить было довольно трудно.

— … Венета, — закончил Фидий.

— Ве-не-та?! — Лик вздрогнул и повернулся к девушке. — Коринфянка?!

— Коринфянка, — подтвердила та и оглянулась на Фидия.

— А ты Фидий Норит? — глаза маленького фессалийца широко распахнулись.

— Верно! Откуда ты меня знаешь?

Ошеломление Лика было полным:

— Вот это да! — промолвил он и замер, как вкопанный, лицо его побледнело, словно у мертвеца. — Вот это да!

— Откуда тебе известно моё имя? — Фидий шагнул к оцепеневшему мальчику, встряхнул его за грудки.

— Так это, значит, меня вместо Кана и Кэма? — вопросом на вопрос ответил тот.

— Отвечай! — Фидий встряхнул его ещё сильней.

— Да убери ты лапы, бревно тебе в глотку! — заорал выведенный из зыбкого равновесия Лик. — Из Фессалии я, из Фессалии! С братом твоим за атлантской нечистью следил!

— Что, что с ними?! — это уже Венета схватила Лика за руку и трясёт его со всей силы. — Где они? Ну, говори же ты!

— А что я тебе скажу? — в свою очередь спросил эдеец, опуская голову. — Врать меня не научили… Я из Эдеи, город наш спалили атланты. Уцелел чудом, очнулся на закате, пошёл в погоню за врагами, чтобы за родных отомстить. По дороге встретил ваших, меня взяли к себе. Напали на обоз авангарда, потом прорвались сквозь стражу Оленьего прохода, чтобы основные силы разведать. На обратном пути в Оленьем проходе наткнулись на засаду…  — малыш тяжело вздохнул и замолчал.

Девушки, плача, утешали рыдающую Венету. Плакал мужественный Леон, опустив плечи, замерли старшие братья Кана, Орфей тупо смотрел себе под ноги…

— Скотина! — гневно сказал Кул, хватаясь за рукоять меча; слова чёрным потоком хлынули из кривящихся губ Изолида со всё возрастающим бешенством. — Подонок! Сволочь фессалийская! Сам удрал, а товарищей бросил, подлюга! Своими руками удавлю!

Он бросился на Лика. Фидий и Торит перехватили его, Изолид бился в их могучих объятиях, стараясь вырваться, плакал навзрыд и поносил эдейца, на чём свет стоит. Десятой доли тех оскорблений, которым подвергся Лик, хватило бы для пяти смертельных поединков. Но Лик не двинулся с места, пока Кула не утихомирили. Только тогда он сделал шаг вперёд: