Гроза панцерваффе

После боя можно было видеть такую картину: в прифронтовом лесу в штабной землянке комбриг брался за бумагу. Столом ему служили ящики из-под снарядов, стулом — тот же ящик. Напротив стояла фронтовая лампа — снарядная гильза, наполненная керосином, с заправленным в нее куском шинельного сукна вместо фитиля. Лампа чадит, дым ест глаза, но Михаил Ефимович не обращает на это внимания. Он торопится закончить работу.

Сначала из-под пера генерала Катукова вышла брошюра «Танковые бои», которой заинтересовались в военных училищах и академиях. В ней он рассказал о тактике немцев в обороне и наступлении, об оборонительных танковых боях, о проведении разведки боем, очень кратко, но точно раскрывал секреты ведения боя из засады.

«Наилучшим способом ведения огня из засад является стрельба с места в упор на коротких дистанциях, с быстрым переносом огня по важным целям, с частой переменой своей позиции и неизменным, быстрым переходом на новую, запасную позицию для открытия огня оттуда. Когда есть время, танки, как правило, должны быть окопаны с устройством удобного выезда назад. Сам танк и выезд должны быть хорошо замаскированы»[79].

Вторая брошюра называлась «Боевые действия танков». В ней теперь шла речь о том периоде, когда 1-я гвардейская танковая бригада в составе оперативной группы действовала в наступлении, в разгроме немецких войск под Москвой зимой 1941/42 года. Со знанием дела Михаил Ефимович описывает систему немецкой обороны, которую совсем недавно приходилось взламывать танковым и мотострелковым подразделениям, обращает особое внимание на отдельные боевые операции, не только относящиеся к разряду удачных, но и ставшие образцом военного искусства.

Вот как, например, он описывает боевые действия при прорыве обороны противника на реке Ламе и штурме узлов сопротивления у сел Виркино и Ананьино:

«Атака производилась лунной ночью. Часть танков с десантом пехоты направилась по удобным подступам в тыл противника и перерезала дороги; десант сходил с танков и окапывался. Танки уходили в укрытие и располагались в засаде. Удар наносился с флангов, удар с фронта лишь обозначался.

Немцы начинали удирать и натыкались на наши засады. Они бросали машины, орудия, бросались наутек по целине, по снегу и расстреливались пехотным десантом, танки помогали десанту огнем пулеметов и орудий»[80].

Говоря о брошюрах, написанных Катуковым в это трудное время, нельзя не назвать еще один не менее интересный документ — «Памятку гвардейца». Писал ее работник политотдела Аркадий Ростков, но комбриг редактировал каждое ее положение. Гвардеец, считал Михаил Ефимович, — звание особое, почетное, оно завоевано в тяжелейших боях с врагом. Боевая слава, которую несут гвардейцы по полям сражений, наполняет гордостью сердца советских людей. Каким должен быть гвардеец? «Памятка» дает ответ на этот совсем не прозаический вопрос: