Гроздь винограда

И пусть гитара — это всего лишь средство, и заслуга в большей степени принадлежала другу, Алиса не могла и не хотела даже мысленно благодарить его. Принса.

Нет. Нет. Нет.

Девушка распахнула глаза и, пока не успела передумать, осторожно выбралась из кружка. Подруги озадаченно переглянулись, но останавливать не стали и вопросов лишних не задали.

Алиса резко захотелось сделать глоток холодной воды, а после подышать свежим воздухом на берегу реки. Оставалось надеяться, что морозец на улице и прохладный напиток притупят палящую в грудной клетке боль.

Боль из-за воспоминаний.

Воспоминания, которые лелеешь на протяжении многих лет, периодически предаёшься им, смакуешь, и неизбежно чувствуешь боль. На ментальном, на физическом уровне, каждым потаённым уголком души и каждой клеточкой тела чувствуешь боль.

Потому что те далёкие времена — прекрасны. Потому что те времена никогда не повторятся.

Потому что те времена — всего лишь воспоминания.

Спустилась по винтовой лестнице на первый этаж и замерла на последней ступеньке.

На первом этаже отсутствовал свет: только лунное сияние и отражение речной глади освещали небольшое помещение. Однако и этот источник света преломлялся из-за сидящего на табурете, прямо напротив единственного окна, молодого человека.

Алисе потребовалось несколько секунд, чтобы узнать парня по едва сгорбленным плечам, затылку и ногам, вытянутых и расставленных в разные стороны.

Непонимающе посмотрела вверх на лестничный пролёт, будучи уверенной, что Принс остался на втором этаже. Однако глаза не обманывали: он в действительности сидел на табурете, вертя в руках пустую бутылку из-под пива.

— Semper sint in flore!

Всё также доносилось пение ребят, но слишком приглушённо и неестественно. Будто Алиса погрузилась под воду и со дна прислушивалась к гимну студентов.

Она хотела всплыть на поверхность, задышать полной грудью, однако вместо отчаянных попыток оставалась неподвижной.

Смотрела на Принса, и воображение рисовало его лицо: задумчивое и расслабленное. Почему-то ей казалось, что холодные глаза прикрыты, отчего лунный свет переливался на кончиках чёрных, длинных ресниц.

— Гаудеамус, — пробормотал Эдвард, и девушка замерла. — Только Генри мог додуматься исполнить студенческий гимн на латинском языке.

Медленно сглотнув, что прозвучало слишком громко, Алиса преодолела последнюю ступеньку. Чёрт! Половица предательски заскрипела, и, зажмурившись, девушка поспешила к скоплению ящиков с напитками.

Она пришла за водой. Да, ей нужна бутылка воды.

— Ты пялилась на меня, Голден?

Девушка застыла на месте, так и не успев дойти до ящиков. Затылком ощущала пронизывающий взгляд, потому не решилась повернуться и посмотреть на спятившего Принса.

— Прости?

— Ты пялилась на меня.

— Я пришла за бутылкой…

— …и ты пялилась…

— …я не знала, что здесь кто-то есть.

Развязный смех вынудил развернуться и уставиться на молодого человека. Разве возможно смеяться и при этом не улыбаться? Разве возможно, чтобы глаза оставались такими холодными и безразличными?

Эдвард с громким треском опустил бутылку на пол:

— Ты стояла на лестнице, смотрела на меня и надрачивала.

— Ты-ы… — Алиса в ужасе отшатнулась назад, чуть не споткнувшись об ящики. — Ты в своём уме? Сумасшедший!

— Извращенка!

Алиса стремительным шагом направилась к лестнице, желая слиться с толпой и более не задерживаться в обществе потерявшего рассудок кретина.

— Я даже в темноте вижу, как ты покраснела. Твои панталоны уже намокли?

Девушка резко затормозила и не выдержала — громко выплюнула:

— Неужели у тебя не хватает мозгов, чтобы не развивать эту тему?

— Ну, тебе же не хватило мозгов, чтобы не палиться.

— Что ты несёшь? — вскричала Алиса и в ужасе от отчаяния, проскользнувшего в голосе, прикрыла пальцами губы. — Да мне от одной мысли…претит!

Парень резко развернулся на табурете и с такой же быстротой оказался на ногах. Его пошатнуло в сторону, но сохранить равновесие удалось. Он изрядно постарался, чтобы двинуться в сторону испуганной Голден.

Её глаза буквально искрились, будто вместо глазных яблок тлели угли.

— Неужели? — склонил голову на бок и с показанным равнодушием оглядел девушку с головы до ног. Особое внимание уделил ногам, которые сейчас не казались столь идеальными. И сама девушка не казалась красавицей, которую восхвалял Дилан.

Эдвард с наслаждением отметил, что перед ним стояло соломенное чучело. Всё тоже чучело. Разъярённое чучело.

— Ты пьян, — отчеканила Голден и выставила руки перед собой, надеясь, что этот жест остановит парня. — Не приближайся ко мне.

— А то что? Не выдержишь и набросишься на меня? — рассмеялся Эдвард и прищурился. — Оу-у, это пугает больше, чем низкие баллы в рейтинге.

И он остановился.

Самое время для девушки выдохнуть и опустить руки, пальцы которых так позорно дрожали, однако она не могла заставить себя оторвать глаз от ядовитого выражения лица Принса.

Он её ненавидел.