Гроздь винограда

Алисе было приятно думать, что Дилан не притворялся в своих эмоциях.

— В эту пятницу ты, надеюсь, не дежуришь?

— Моя очередь ещё не скоро, — посмеялась девушка, вспоминая, как идея парня сходить в кино не увенчалась успехом.

— Попытка номер два, — Дилан в притворном кокетстве задвигал бровями, заставляя не только Алису, но и подруг рассмеяться. — Идём в кино?

— Идём.

Без раздумий согласилась девушка и подняла взгляд на добравшегося до них Блейка. Не церемонясь, он уселся на лавочку рядом с Мариной и облизнулся при виде круассана. Но судя по горящим щекам девушки, она восприняла плотоядный взгляд на свой счёт.

— Меня уже тошнит от хлопьев, — поделился парень, поставив локти на стол. — Замороженные полуфабрикаты вызывают изжогу! Разве я мог представить, что буду скучать по родительскому дому?

— Сложно, наверное, когда мама попу не подтирает, — посмеялся Дилан, заработав в ответ недовольный взгляд друга:

— Если бы ты попробовал фирменное блюдо моей мамы, то понял, о чём я.

— Что за фирменное блюдо?

Алиса бросила на Марину удивлённый взгляд. Она кокетничала. Откровенно кокетничала, заглядывая в глаза понуренного парня.

Алиса в недоумении перевела взгляд на Рози, которая выглядела менее удивлённой. Она только пожала плечами, не оставляя сомнений в своей осведомлённости.

Интересно, а Принс осведомлён, что у него появился конкурент?

Очередной порыв ветра вынудил Алису ухватит волосы на затылке, но стоило только коснуться прядей, как ощутила прикосновение мужских пальцев. Дилан поспешил убрать руки и улыбнулся:

— У тебя красивые волосы.

— Они непослушные, — зачем-то сказала девушка вместо благодарности.

— И всё равно красивые.

Вновь это приятное тепло в области грудной клетке. Будто солнышко светило не с голубого неба, а изнутри улыбчивого парня: его платиновая шевелюра и белоснежная улыбка. Он олицетворял солнышко.

— Сменили локацию?

Тени сгустились резко и неожиданно. Солнце погасло. Над столиком образовались тучи.

На душе Алисы вновь заиграл похоронный марш Шопена, и тонкие струны норовили оборваться при звуках хриплого голоса.

Тягучий. Хриплый. Грубый.

— Решили пообедать с девчонками, — ответил Дилан. — Присаживайся, Эд.

— У них есть круассаны и пирожки. Никаких хлопьев! — поддакнул Блейк.

Алиса заставила себя оторвать взгляд от деревянной поверхности стола и взглянуть на Марину. Она его поцелует?

Нет, она продолжала прижиматься к боку Блейка, чем ввела в ещё большее недоумение.

Рози первая подала голос:

— Здравствуй, Эдвард.

— Привет, парфюманка.

Девушка безнадёжно вздохнула:

— Я попыталась быть милой, — заметила она шёпотом, тем самым объясняя подругам свой необдуманный порыв.

— Будешь круассан? — спросила Марина таким голосом, будто ей было безразлично как появление Эдварда, так и его возможный ответ.

— Покорми Блейка, пока он слюной не захлебнулся, — усмехнулся парень и сделал шаг в сторону. Алиса не смотрела на него, но краем глаза заметила, как он намеривался покинуть их столик.

«Уходи быстрее! Уходи!»

— Не посидишь с нами? — не унимался Дилан, и Голден едва ли удержала стон разочарования.

«Пусть он уходит!»

— Ну, ребят, вы здесь явно на что-то рассчитываете, — забавлялся Принс. — А я забочусь о своём аппетите, так что присоединюсь к Майку и его компании.

Это был удар под дых.

Майк.

Чёртов Майк. Его руки и вонь алкоголя изо рта до сих пор пробирали до мурашек.

Алиса сжала пальцы под столом и уставилась в спину удаляющегося Принса.

— Почему он такой… — Рози не договорила, заканчивая мысль характерным покачиванием головы.

«Мудак», — мысленно договорила Голден.

Он на неё так и не посмотрел. Ни взглядом, ни колким словом, — никак не выдал своего отношения к тому позору, который она учудила. Это же хорошо?

Тогда почему Алисе стало в разы хуже?

* * *

Генри сидел за столом, поставив локти на гладкую поверхность, и ладонями зажал уши. Его глаза бегали по строчкам учебника, губы шевелились в такт звучавшему в голове голосу.

Эдвард оторвался от учебника по философии и задумчиво уставился в окно. Закат сбавлял позиции, сгущались сумерки, и холодный воздух всё настойчивее бился в приоткрытую форточку.

— Что читаешь? — спросил Эдвард, когда тишина начала давить на ушные перепонки.

— Повторяю Римское право.

Эдвард поморщился и даже с нескрываемой симпатией взглянул на учебник по философии. Философия казалось ему интереснее римского правосознания, но не исключал возможности тесного переплетения двух предметов.

— Чем планируешь заняться после выпуска? — спросил друга, которому предстояло закончить университет уже в следующем году. Этот факт его, надо признать, огорчал по нескольким причинам: Генри интересный человек и неплохой сосед. Лишаться ни первого, ни второго не хотелось.

— Музыкой, конечно. Продолжим с группой выступать в барах, запишем альбом, будем стрИмиться и, в перспективе, создадим собственный лейбл.

Эдвард кивнул на учебник по праву:

— Нахрена мозг грузишь правовыми системами?

— Родители настояли. Сказали, что ничего против музыки иметь не будут, если я получу юридическое образование. У меня в семье все по мужской линии адвокаты.