Грозные годы

Генерал Бадер хмурился, обеспокоенный непонятным молчанием Литерса. Он чувствовал, что взгляды присутствующих обращены на него, и все же не мог скрыть раздражения. Повернувшись к Турнеру, он заметил ему, что легко давать приказы, не задумываясь над возможностью их выполнения. Потом вскинул голову и без всякой связи с предыдущим надменно проговорил, что поставит на колени этих югославских авантюристов, и добавил, что регулярным частям немецкой армии, вооруженным первоклассной военной техникой, пора бы справиться с горсткой босоногих, почти безоружных бандитов.

— Будьте уверены, генерал Бадер не станет командовать из своего кабинета! — аффектированно закончил он.

— Надо сообщить в Берлин о сложившейся здесь ситуации, — предложил Глейз фон Хорстенау.

— Я хотел бы предложить конкретный план действий, — снова заговорил Бадер. — Вероятно, вам известно, что Бенито Муссолини недавно послал письмо фюреру с предложением объединить усилия немецких и итальянских войск, чтобы еще до начала весны ликвидировать все очаги восстания.

— А каковы результаты вашей первой операции против бригады? — перебил его Литерс — Было бы интересно услышать и о них!

— Можно сказать, что поставленные цели не достигнуты, — смутившись, пробормотал Бадер.

— Да, результаты неудовлетворительны! — заметил Турнер.

— И в чем же причина этого? — покосился на него Литерс, чувствуя, как в нем снова закипает ярость.

— Причин много.

— Объективных?

— В основном — да.

— Наша операция закончена, — сказал Турнер, — однако бои с бригадой продолжаются.

— Сегодня нам необходимо согласовать план нашей второй операции, — продолжал Бадер.

— Когда примерно вы думаете ее начать? — взглянув на него, спросил Литерс.

— Дней через двадцать, — ответил Турнер.

Когда Литерс снова опустился на свой стул, Бадер, у которого несколько поубавилось самоуверенности, развернул на столе большую карту Югославии с нанесенными последними данными о партизанах.

— Наша первая операция закончилась неудачей...

— Почему? — снова перебил его Литерс. — Объясните, почему! — повторил он, вставляя монокль.

В зале наступила тишина. Все со злорадством наблюдали за смутившимся Бадером, которого многие из них считали спесивым выскочкой.

— Хотя бы потому, — ответил Бадер, — что эта партизанская бригада перешла в Восточную Хорватию...

— В Восточную Боснию! — поправил его Литерс.

— Это территория «Независимого государства Хорватия»! — снова обретая уверенность, произнес Бадер. — Уже по тому, что эта бригада перешла туда, можно заключить, что пожар восстания охватывает новые области. Правда, в Ужице его очаг ликвидирован. Под Ужице за три часа мы уничтожили целый батальон партизан.

Генерал Хорстенау, считавший все предложения и планы Бадера совершенно абсурдными, поскольку, по его мнению, Бадер вообще занимал чужое место, бросил:

— Бригаду нельзя было пускать в Хорватию!

— Ее необходимо было уничтожить! — поддержал его Литерс.

Наверное, на этом совещании никто так внимательно не слушал выступавших и не анализировал услышанное, как подполковник Отто Майер. Ему было известно, что все присутствующие здесь или попали в немилость в Берлине вследствие своей недостаточной преданности национал-социалистской партии и фюреру, или же их просто посчитали пригодными лишь для диких Балкан. Глядя сейчас на Литерса, он понимал, что многие и тут не задержатся.

— Господа, — продолжал Бадер, — по плану, согласованному с Берлином, наша следующая операция должна начаться 15 января...

— А каковы сроки проведения операции? — спросил его Литерс.

— Самое позднее — до середины февраля, — ответил Турнер.

— И это будет конец! — воскликнул Бадер.

— Только надо действовать решительно! — вставил Резенер.

— Конечно! Никакой пощады! Огнем и мечом мы сметем их с лица земли! — прошипел Бадер. Взяв указку, он продолжал: — Одновременными концентрическими ударами по сходящимся операционным направлениям Вишеграда, Зворника, Тузлы и Сараева мы уничтожим основное ядро партизанской бригады. Эту задачу выполнят 342-я и 718-я пехотные дивизии и один полк 714-й пехотной дивизии при поддержке семи батальонов домобранов и эскадрильи бомбардировщиков.

Генерал Глейз фон Хорстенау негромко сказал Литерсу:

— На этих домобранов вообще не следует рассчитывать!

— Почему?

— Это не армия!

— Объясните...

— Это подлецы! Когда домобран встречает партизан, он бросает винтовку, поднимает руки и кричит: «Не стреляйте, братья, это снова я!»

— Я вас не понимаю, — нахмурился Литерс.

— Партизаны уже несколько раз разоружали его, и он возвращался домой, там его опять мобилизовали, и все повторялось сначала, — объяснил Хорстенау.

Будто услышав пошлый анекдот, генерал Литерс кисло усмехнулся, а затем обратился к Бадеру:

— Вы слышали о приказе вывести 342-ю дивизию из Югославии?

— Разумеется, — ответил Бадер и посмотрел на Турнера.

— Мы включили ее в наш план, так как в приказе не указана точная дата вывода этой дивизии из Югославии... — объяснил Турнер.

— Вы хотите что-то еще сказать? — обратился к нему Литерс.