Грозный год - 1919-й. Огни в бухте

Его продвигали в «вожди форпостинского пролетариата». За него драли глотку владельцы рыбных садков, таскали и извозчики. Его тайно поддерживали хозяева бондарных мастерских, все эти горюновы, заваруевы, фатькины, федичкины и тишечкины. На первых порах Бондарев стал начальником районного отделения милиции. Потом друзья выхлопотали ему место помощника коменданта гарнизона Астрахани.

Не веря ни в белых, ни в красных, втайне мечтая лишь об одном - выбиться «в люди», Бондарев вскоре кое-что уразумел в «политических делах» и вдруг, на удивление астраханцам, на некоторое время затих: не появлялся на митингах и собраниях, не произносил речей, от которых у слушателей мурашки бегали по спине. Это было в период дружбы Бондарева с Кауфман, когда она вбивала ему в голову идею самостийности города Астрахани и Астраханского края. Бондарев загорелся бредовой мыслью создать в дельте Волги «царство рыбников и бондарей», обособить это «царство» от России, объявить Астрахань вольным городом и торговать белорыбицей и паюсной икрой со всем миром. У него даже был заготовлен герб будущего государства, нечто напоминавшее этикетку с консервной банки: перекрещенные севрюги на фоне приземистой дубовой бочки, символ «союза рыбников и бондарей».

Через черный ход Кауфман прошла в шляпный магазин мадам Сильвии. Прежде чем войти, она постучала и сказала пароль, как это было условлено между друзьями мадам Сильвии. Ей открыла татарка-служанка.

Антресоли гремели от шума и смеха. Играл граммофон. По винтовой лестнице Кауфман поднялась наверх. Там было полно народу. За столом играли в лото.

Мадам Сильвия с очаровательной улыбкой поднялась из-за стола навстречу Кауфман. Она всегда и всем улыбалась. Это была дама в туго затянутом корсете, с пышным, высоким бюстом, как у манекена. Она игриво взяла Кауфман за руку и повела на свою половину, за тяжелые цветастые портьеры, щебеча на невыносимом жаргоне - смеси русского, французского, немецкого и черт знает каких еще языков, без устали рассказывая сплетни, пикантные истории о княгине Тумановой, устаревшие анекдоты и сомнительной достоверности новости.

Кауфман тоже улыбалась и ждала. Она хорошо знала, что не из-за этих пустяков пригласила ее мадам Сильвия на лото.

«Что на этот раз нужно мадам Сильвии? - гадала Кауфман. - Бриллианты? Но она достаточно скупила их еще прошлым летом. Хрусталь? У нее пять ящиков хрусталя. Картины? Черная икра? Мука?..»

Нет, мадам Сильвии, оказывается, нужно было совсем другое: баночка цианистого калия и список коммунистов Астрахани.

Кауфман догадалась, в чем дело, и заказ приняла. Она могла все достать. Тем она и славилась. К тому же мадам Сильвия была щедрой женщиной и имела самую различную валюту, которую ей доставляли персидские купцы, привозившие в Астрахань сушеные фрукты, рис, хлопок.

Вдруг портьеры разлетелись в стороны, и на пороге появились знакомые лица:

- Начинаем новую игру! Просим за стол.

Дамы пошли к столу.

Банкомет объявил условия игры.

Карта стоила десять рублей николаевскими, тысячу рублей керенками. Десятая доля выигрыша шла в пользу хозяйки дома на оплату керосина.

Контролер, старый, плешивый господин, банковский служащий, с мешком в руке обошел игроков, роздал карты, собрал плату в мешок и под дружный хохот собравшихся водрузил мешок на стол, объявив астрономическую сумму банка.

Банкомет вытащил «бочку», и игра началась.

В первую же игру Кауфман выиграла.

«Счастлива, - сказала она себе, - я сегодня поразительно счастлива!»

Контролер выложил перед ней из мешка пеструю груду денег, она запустила в них руки, долго шуршала бумажками. Мадам Сильвия принесла ей наволочку.

Во вторую игру Кауфман снова выиграла и почти до отказа набила деньгами наволочку. На нее, как на героиню, смотрели игроки, и она всем улыбалась, счастливая и растерянная.

Потом выиграла дама с тройным подбородком, сидящая напротив мадам Сильвии. От радости с нею стало худо, она упала в обморок.

- Воды, воды! - закричали все вокруг стола.

Пока приводили счастливицу в чувство, банкомет объявил перерыв.

Мадам Сильвия снова увела Кауфман за портьеру, шепнула ей на ухо:

- К тебе, голуба, имеет интерес один важный господин.

- Да что вы, мадам Сильвия! - с притворным удивлением произнесла Кауфман.

- Да, да, голуба, очень важный господин!

- Интересно, зачем я ему понадобилась? Кауфман не красавица, да и не так уж молода…

- Но Кауфман - великая женщина! - сказала мадам Сильвия самым серьезным тоном.

Кауфман подкинула наволочку с выигрышем:

- Деловой человек?

- О да.

- Богатый?

- О да!

- И давно вы его знаете?

Мадам Сильвия отвела глаза. Кауфман захихикала, прикрыв ладонью рот. Потом сказала:

- Я догадываюсь, я, видимо, знаю его!

Мадам Сильвия замахала руками:

- Нет, голуба, вы не можете его знать, он из другого города, а не из этой паршивой Астрахани.

- Он немец из Сарепты, продавец горчицы Фриц Кениг, не так ли?

Потрясенная мадам Сильвия только простонала:

- Голуба…

- Вы удивлены? Сказать вам больше? Фриц Кениг - такой же продавец сарептской горчицы, как я китайская принцесса.

- О, я вас не понимаю! - отшатнулась от Кауфман мадам Сильвия.