Грозовой фронт

– Ты стал слишком высокого о себе мнения, – фыркнула она, ещё уютней устраиваясь в его объятиях и вытягивая ноги. – Варий небось сказал, что ты очень могуч, да? – пробормотала она сонно, но так, словно, несмотря на тон, ничуть не сомневалась в этом.

– Вовсе нет. Я вообще здесь ученик.

– Если уж ты ученик, то кто буду я…

– Тоже ученик, не сомневайся. – Алекс поцеловал её в висок, чувствуя, как она засыпает, а сам вспоминал разговор с Варием на горе и думал, действительно ли мастер прав про их прошлые жизни и то, что Джейна тоже прожила немало прежде…

Некоторое время он смотрел на неё, заснувшую в его руках. Разглядывал, как в первый раз. Поблёскивала в приглушённом свете цепь Покровителя на загорелой шее. В звеньях путались короткие когда-то волосы, которые теперь отросли на добрую пядь и от влажности снова вились у шеи золотистыми колечками. Алекс разглядывал прозрачную на свету кожу на крае уха, тонкие крылья носа, чуть нахмуренную во сне переносицу и нежную кожу щеки, раскрашенную наверху скулы в синеву. Хотел бы он знать, какой ублюдок посмел ударить её так сильно.

Приоткрытые губы вздрогнули, будто она сквозь сон хотела сказать ему что-то ещё, но слишком ослабла. Алекс прижал к себе сильней и взглянул на длинные пальцы, покрытые сейчас мозолями и ссадинами, а недавно, видимо, и чужой кровью. Хрупкая и сильная одновременно. Казалось, с такой чувствительностью её легко сломить – каждую боль она принимает близко к сердцу и проживает по полной, не в силах сдерживать эмоции. Но, наверное, именно это и закаляет, точно как сталь обжигается в жаре кузницы. Разом за разом.

И всё же слишком чувствительна – в этом и слабость, и великая сила. Слишком отзывчива… во всём. Это околдовывает. Алекс наконец склонился над лежанкой и осторожно опустил Джейну на мягкое покрывало, провёл по щеке, коснувшись края губ. Жена, названная перед лицом бога, пусть и чужого, пусть и ненастоящего. Она чуть откинула голову, свет скользнул по чёткой линии подбородка и нежной шее. Алекс не удержался и поцеловал её, с наслаждением ощутив знакомый запах и то, как она полусонно обхватила его голову и прижалась тесней. Минута счастья среди моря боли, смертей и бурь.

Он хотел было подняться, чтобы снова поговорить с Варием, но не смог. Пусть снаружи бушует, пусть рядом Серые, к Тёмному, едва ли кто-то тронет его сейчас после всего, что произошло. Пожалуй, сейчас он даже был благодарен Сиркху за его репутацию – оказалось, внушить святошам настоящий суеверный страх так просто. Алекс осторожно лёг рядом с Джейной, обхватил одной рукой и позволил себе раствориться в настоящем покое. Здесь и сейчас. Чему-то он должен был научиться в этом монастыре. И пожалуй, это оказалось самым лёгким…

Очнулся он от дремоты, когда в горах громыхнуло особенно сильно. Джейна тихо заворочалась и переменила позу, по-прежнему не выпуская его руки. Но надо идти. Само присутствие Серых в священном городе было диким для дарханов, они ведь почти сотню лет считали монастырь последним и главным прибежищем. А теперь здесь их заклятые враги, и скоро их станет ещё больше.

Припугнуть Лайджа оказалось несложно – тому хватило проявленной силы и того, в чём он убедился на собственной шкуре. А вот заставить Эвана сделать то, что нужно, – задача… гораздо сложнее.

Алекс попытался встать, и Джейна во сне вздрогнула, зашептав: «Нет, стойте. Нет!» Он с силой стиснул зубы и только провёл успокаивающе по её лбу, медленно убрал пряди волос. Джейна распахнула невидящие глаза, но спустя время различила его лицо в темноте, в редких всполохах зарниц, и слабо, чуть тревожно улыбнулась.

– Я с тобой, – выдохнул он.

«И больше не оставлю одну, чем бы это ни грозило».

Быть может, будь она тогда рядом, «Ясный» остался бы цел и остальные… Кто теперь скажет!

– Но хочешь уйти…

– Надо с Варием поговорить. Спи. Я вернусь скоро.

Лайдж остался под присмотром Вария и ещё одного дархана, остальных Серых отпустили в лагерь за пределами монастыря. Серые, умеющие колдовать так, что их не остановить, и целый отряд солдат – серьёзная угроза. Каким-то чудом мир снова замер на острие, на самой грани лезвия. Алекс понимал, что сейчас только его присутствие будет сдерживающей силой. Только он… И пора думать о том, что произойдёт, когда заявится Эван.

В темноте и под проливным дождём Алекс добрёл до дома Вария высоко на западном склоне и без стука отворил дверь. Лайдж неловко сидел за столом и поглядывал на мастера со смесью интереса и неприязни. Ещё бы, тот самый дархан, за которым, должно быть, так долго охотились он и Верховный. Ещё трое дарханов, самых крепких, дежурили снаружи, чтобы даже если Варий… если что-то пойдёт не так, они не выпустят Лайджа далеко.

А Варий же как ни в чём не бывало готовил овощной суп, который в монастыре любили больше всего.

– Доброй ночи. – Алекс стряхнул с себя капли и ухмыльнулся тому неуловимому движению, с которым Серый отстранился дальше по скамье.

Верит он в то, о чём проповедует, или нет, уже не столь важно, когда воочию убедился в силе магии, проходящей через Алекса мощным потоком.