Грозовой фронт

Она, наверное, сейчас особенно хороша. С кровоподтёком под левым глазом, покрытая грязью и потом, вусмерть уставшая от дороги. Губы сами собой скривились в усмешке:

– Я думала, таких Серых, как ты, не бывает.

– Но я есть, – едва слышно выдохнул Доран и медленно выпрямился. Пару мгновений он ещё смотрел ей в глаза, точно собирался что-то добавить или даже жалел об уходящем моменте этой странной… близости? Но потом лишь мотнул головой и двинулся прочь.

Джейна смотрела ему вслед. Если Доран не намерен предавать, способен ли помочь? Она почти падала от усталости, опустошения и острой тоски и новых видений просто не выдержит – рухнет без сил. А кажется, что стоит хоть на миг закрыть глаза, как они накроют с головой.

А может, стоит признаться, её и саму тянет к нему – как к тому, кто в этот тёмный час знает хоть какой-то ответ на вечный вопрос о том, что после смерти…

Она остановила его, поймав за руку:

– Доран, пожалуйста… расскажи молитву, что читают по погибшим. – Надо было отпустить боль, надо было снова услышать низкий голос Служителя, пробирающий до самых глубин, так, что не оставалось других мыслей – только мерное, успокаивающее звучание слов, наполненных светом. – Пожалуйста.

И Доран с колебанием, но всё же остался. Осторожно взял её ладонь между своими, чуть вздохнул и заговорил тихо о тех, кто больше не с ними, но остаётся рядом частицей своей души. Исполнившие свой долг на земле и отдавшие любовь тем, кто в ней нуждался…

Джейна прикрыла глаза, и лихорадочные образы наконец растворились, уступив на время мерному шуму горного леса, чарующему звуку низкого голоса и хотя бы минутному – покою.

* * *

До деревни дошли уже гораздо легче – надо было просто спускаться по нахоженным тропам в долину ущелья. Встретили их удивлённо и встревоженно, но после краткого рассказа об ивварцах и трудном переходе расспросы смолкли – занялись делом.

Даже староста Гретиан – мужчина уже в возрасте, полный и коренастый, не стал донимать подробностями и выпрашивать про своих, которые, должно быть, в плену в захваченном Сагарде. Заметив измождённые и голодные лица дошедших, он распорядился, где разместить хотя бы детей и стариков, а сам остался говорить с Эриком и Дораном.

Джейна даже не знала, что хочет больше: упасть на мягкое сено и спать, не просыпаясь до утра, поесть чего-нибудь горячего и унять тошноту или сначала смыть с себя кровь и грязь.

– Держи, – подошёл к ней вдруг Изен и протянул льняное полотенце и немного воды в кружке. Кивнул назад: – Хильда позаботилась…

Долговязый Изен – пришло на ум его старое прозвище. Сейчас парень казался повзрослевшим на пару лет. Больше не было глупых насмешек, только усталость во взгляде и сочувствие.

– Спасибо.

Джейна вспомнила, как всего пару-тройку месяцев назад они работали на виноградниках бок о бок, и тогда её заботы и тревоги были такие… смешные. Сейчас даже неизвестно, жив ли Бертвуд, что случилось с Танри и что дальше будет с ними со всеми.

Но она сделала, что могла.

Коротко ополоснув лицо, Джейна стёрла кровь и доковыляла до тёти. Ноги едва держали, а её саму от слабости и промозглой погоды не переставало колотить.

– Хильда… – позвала Джейна, только сейчас понимая, как жутко зудит грязь на теле.

Тётя тоже выглядела измотанной, но держалась изо всех сил.

– Как ты, девочка? Едва на ногах стоишь, я же вижу. Там, говорят, есть немного тёплой воды, надо смыть кровь и приложить чего к синяку… Что-то совсем ты бледная как смерть.

Джейна устало улыбнулась и наконец созналась:

– Мне кажется… я жду ребёнка.

– Ох, боже мой. Девочка моя. – Пышногрудая Хильда из последних сил прижала Джейну к себе, даже вздохнуть не дала, и запричитала: – Ох, не пойму, радоваться или плакать! Радость-то, да не добрый час! Как же ты только держишься, милая, – заохала она снова, отстраняясь. – Пойдём, тебе нужно как следует согреться!

И, не слушая возражений, она отыскала одну из своих старых знакомых и о чём-то принялась расспрашивать. Джейна на миг осталась в одиночестве, рассеянно глядя, как едва живые сагардцы расползаются кто куда. Слава богам, что хоть остались целы.

Подошёл, чуть прихрамывая, Эрик и подбадривающе хлопнул по спине:

– Жива, подруга?

– Не дождёшься, – с тихим смешком отозвалась Джейна, изучающе глядя на его загорелое лицо с тонкими линиями шрамов. Кажется, понемногу к нему возвращалось прежнее самочувствие – в чёрных глазах нет-нет да можно было уловить знакомые искорки. Или напитался силами от схваток с ивварцами и их пролитой крови?

Не хотелось бы в это верить. И не хотелось снова видеть тот безнадёжный мрак в глубине глаз, как после его возвращения к жизни. Злость и ненависть – ложная сила, когда они уходят, то забирают что-то с собой.

Джейна пихнула его плечом и попыталась улыбнуться:

– Недавно целовал, как в последний раз, а сейчас уже и думать забыл, снова «подруга» и свой парень?

– Извини, – отозвался он, глядя на её синяк под глазом. – Но что-то сейчас ты больше похожа на матроса после пьянки, чем на девушку.