Грозовой фронт

— В обход идти, понятно, не очень-то легко, — Ольга вскарабкалась наверх и сделала вид, что утирает со лба пот. — Не очень-то приятно и очень далеко.

— Сама сочинила?

— Это из фильма. Детского. Очень старого и очень милого.

— Да, по старине ты специалист, я заметил, — не удержался от очередной подначки Сухов.

— Так девушек не кадрят, — заявила Ольга с деланым осуждением в голосе. — Нам нужно потакать, а не превосходство своё демонстрировать.

— А кто кого кадрит? — Сухов не ожидал такого перехода, потому немного смутился.

— Блокпосту кирдык? — снова резко сменила тему Ольга.

— Шанс есть, — уверенно сказал Сухов. — Переждём в руинах, здесь опасно.

— Я думала, ты на выручку бросишься, подсобишь боевым товарищам чем сможешь.

— Нельзя, — Сухов отвёл взгляд. — У меня другая задача. Более важная.

— Более важная? — Ольга удивлённо поморгала. — Сухов, не разочаровывай меня. Там ведь твои друзья погибают.

— А могут вообще все погибнуть, если я… информацию до штаба не доведу.

— А позвонить слабо?

— Что сделать? — Павел снова почувствовал себя путешественником во времени, который разговаривает с жительницей середины двадцатого века, максимум — самого начала нынешнего.

— Связь у вас предусмотрена?

— Да, есть такое дело. Но мой м-фон накрылся. В м-сеть выйти не могу, даже в обычный и-нет не получается пробиться.

— И на спутник не можешь настроиться?

— О чем я и говорю, — Павел кивнул. — Полная автономка. Я потому и шёл на блокпост. Будь со связью всё нормально, вызвал бы спецназ на себя и сидел бы в засаде.

— Хорошо, что твой телефон сломался, — сказала Ольга и брезгливо поморщилась. — А то лежала бы я сейчас опять в вонючем подвале поперёк лавки.

— В этом смысле да, хорошо, — Сухов приложил палец к губам. — Дальше молча!

Как раз в тот момент, когда под прикрытием сразу двух дымовых завес — от горящих между складами биомехов и от горящих построек блокпоста, — Сухов и Ольга приблизились к зарослям автонов на окраине города, внутри укреплений что-то взорвалось, а затем ветер принес крики. Люди кричали вразнобой, зло и невнятно. Обычно так кричат в драке. Сухов обернулся. Дым мешал в полной мере оценить обстановку, но главное Павел уловил. Бойцы Апостола ворвались на территорию блокпоста и чистильщикам пришлось сойтись с ними врукопашную. Туча на выручку военным в этот раз не прилетела. И Сухов не пришёл. А может, здесь имелась какая-то связь?

Павел попытался обмозговать это странное предположение, но ему помешала Ольга. Молча, как и договаривались, она толкнула лейтенанта локтем в бок и указала на неприметную траншею, не больше метра глубиной, которая тянулась от реки к городской окраине метрах в сорока от северной стены блокпоста. По краям траншеи росли плотные жестяные кусты примерно метровой высоты. Если суммировать глубину канавы и высоту автонов, выходило, что траншея вполне может служить тропинкой для скрытного перемещения. Сухов присмотрелся и понял, что именно эту функцию она и выполняет. По траншее, согнувшись в три погибели, бежали люди. Впереди двое, за ними с отставанием на десяток метров ещё двое, а ещё шагах в пяти, бочком и заметно прихрамывая, ковылял замыкающий. Судя по униформе, вооружению и мелким признакам, доступным намётанному глазу, приближались чистильщики.

Ольга жестом указала Сухову на одну особенность. Траншея «вонзалась» в заросли на городской окраине прямая, как стрела, но, нырнув в жестяной лесопарк, круто изгибалась влево. Почти к ногам беглецов. Павел раздвинул рукой и стволом «Шторма» ветки и обнаружил в двух шагах слева от своей позиции продолжение траншеи. Ольга оказалась права. Чистильщики, получалось, шли точно к Сухову. Что ж, удачно. Только бы не пальнули с перепуга. Эх, будь с ними связь, предупредил бы и все дела, а так придётся рисковать.

Сухов обернулся к Ольге и прищурился.

— Ты строевые песни знаешь?

— Какие? — Ольга удивлённо вскинула брови. — Нет. А может… и знаю. Ко Дню Победы, помню, одну старую песню часто в сети гоняли.

— Пой!

— Ты что? Ты же говорил, что тихо надо!

— Пой! Громко!

— Громко я могу, но это громче канонады будет, сразу предупреждаю.

— Хватит торговаться, пой, как хочешь, но чтобы в траншее услышали.

— Это значит потихоньку, — Ольга кашлянула и запела. — День Победы, как он был от нас далёк…

Сухов знал эту песню. Наряду с такими мелодиями, как «Прощание славянки», она часто использовалась в качестве марша. Сколько километров прошагал Сухов по плацу под эту музыку в академии, да и в части, знает только бог. «Полземли», наверное, как и поётся в этой песне. Ну, «пол-Европы» точно.

— Охерели, да? — вдруг зашипел кто-то вовсе не из траншеи, а прямо над ухом у лейтенанта. — Оружие бросай! А ты, бэтмен, кончай базлать! Не в опере!

К горлу Сухову прижалось лезвие.

— Тарасов, отставить, — хрипло проговорил другой человек, теперь из траншеи. — Это наш, я его знаю.

— Кто это? — спросил третий, тоже затаившийся в траншее.

— Чего это я бэтмен? — обиженно спросила Ольга и одернула кожаную куртку. — Тогда уж женщина-кошка.

— Это Сухов, командир Пятой отдельной. Паша, дай руку!