Грозовой фронт

— Утром она будет живее всех живых, что ты… завёлся? Давай, утром и продолжим. Если ты прав, к вечеру уже будем сидеть в «Пикнике»… и пить разбавленное пиво. Заканчивай… играть в футбол!

— Только штрафной пробью, — Сухов ещё раз тяжело врезал ногой в живот Апостолу. Лидер «СД» зашипел от боли и пробормотал какое-то ругательство. Павел ухватил его за воротник и сильно встряхнул. — Теперь вставай, сволочь!

— Новая теория… в голову взбрела? — Апостол кое-как поднялся на ноги, но выпрямиться не смог.

— Вдвоём пойдём, — решительно заявил Сухов и подошел к телу Ольги. — Кристалл испытаем. До утра времени много. Прокачаем сегодня твой вариант, с кристаллом, а завтра утром мой!

Сухов аккуратно снял с Ольги серебристую цепочку и повесил кристалл себе на шею.

— Если мой вариант правильный, ждать утра будет необязательно, — заметил Апостол.

— Если твой вариант правильный, я тебя, собака бешеная, прикончу, как только шагнём на Большую землю, — грозно пророкотал Сухов. — Так что не надейся. Ты даже обрадоваться не успеешь.

— И какой тогда смысл мне идти?

— У тебя выбора нет. Если заартачишься, прикончу прямо здесь, а труп вынесу на горбу. Тут ведь недалеко тащить, справлюсь.

— Я согласен. Но если я ошибаюсь и этот кристалл действительно только украшение…

— С этим вариантом тогда завтра разберёмся. Втроём. Пошёл вперёд!

— Давай хоть фугас понесу.

— Обойдёшься! Прямо! Марш!

Сухов взвалил на плечо ящик с фугасом и подтолкнул в спину Апостола. Руководствуясь главным принципом сталкеров — не выходить там же, где вошёл, Сухов двинулся к запасному выходу. Кроме того, что этот путь стал новым, он оказался ещё и самым коротким. Лейтенант ещё в самом начале приметил этот путь отхода. Да и как его не приметить, если большая железная клеть промышленного лифта занимала половину свободного пространства в правом переднем углу главного бункерного зала. Позавчера в этом лифте условно отдали концы и Сухов, и Апостол, а вчера сгорели синим пламенем всё тот же Апостол и сержант Тарасов, но сегодня клеть, естественно, выглядела как новая (насколько это возможно) и наверняка нормально работала.

Сухов закрыл раздвижную дверь и нажал пожелтевшую от времени пластиковую кнопку с выдавленной цифрой «1». Лифт не отреагировал. Сухов поднял вопросительный взгляд на Апостола.

— Ноль нажми, — Апостол покачал головой. — Трудно догадаться? Единица это здесь, первый этаж вниз, а грунтовый уровень это ноль.

— Здесь ещё три кнопки, — заметил Сухов. — С «отменой» и вызовом лифтёра всё понятно, а «двойка» для чего?

— Над нами цех, — Апостол пожал плечами. — Наверное, когда он работал, лифт выше поднимался.

— Не пудри мне мозги, — Сухов погрозил Апостолу пальцем. — Если «единица» здесь, внизу, то «двойка» должна быть ещё глубже. И подъемные механизмы с балками там, наверху смонтированы так, что выше лифт просто не мог подниматься. Что под нами?

— Не знаю.

— А так?! — Сухов замахнулся прикладом «Шторма».

— Да, есть там ещё один уровень, но я не знаю, что на нём! Там всё завалено каким-то хламом и окаменевшими мешками с какой-то химией. Может, с удобрениями, я не специалист. Склад, наверное, там располагался. Мы туда сунулись, хотели расчистить на всякий случай, но за день там не управишься.

— А выход через этот уровень не пробовали найти? На всякий случай.

— Пробовали, и даже нашли, но он тоже завален почти под завязку. Я посылал бойца, он метров двадцать прополз и вернулся. Дальше ещё уже лазейка стала. Но, может, и наврал, испугался дальше лезть. Да нам этот выход и без надобности. Мы ведь весь центр под контролем держим, кого нам бояться?

Апостол что-то неразборчиво добавил, но Сухов не стал переспрашивать, что он там пробормотал. Павел нажал «ноль», и кабина, лязгнув сразу всеми своими престарелыми решётками и хлипкими болтовыми соединениями, пришла в движение. На второй секунде подъема она ещё и завибрировала, жалобно заскрипела и замигала подслеповатой лампочкой под потолком. Сухов ничуть не удивился бы, развались вся эта допотопная конструкция прямо сейчас на ржавые запчасти.

Но всё обошлось. Тридцать секунд напряжённого ожидания техногенной катастрофы остались позади, пожилой лифт с честью выдержал очередное испытание и распахнул двери на грунтовом уровне. Сухов снова подтолкнул Апостола, вышел следом и осмотрелся. Последние сомнения улетучились, как утренний туман. Он в третий раз очутился в развалинах того самого цеха, где сначала погиб, а затем победил. На этот раз результат вырисовывался какой-то «среднеарифметический». Сухов пока оставался в строю, Апостол — связан и находился под прицелом, а фугас взрываться пока не собирался.