Грозовой фронт

Как всё произошло, Сухов не понял. Он не увидел никаких спецэффектов и не почувствовал лёгкости полёта. Тем более не испытал Павел и неприятных ощущений, которые испытывают все, кто переходит из локации в локацию через тамбуры. Просто ходоки сделали пятый или шестой шаг и обнаружили, что стоят не в луже на дне воронки, а на более-менее сухой и ровной поверхности. А вокруг высятся не склоны воронки, а отвалы щебня и руины хорошо знакомого обоим здания: саркофага над печально известным энергоблоком ЧАЭС. Каким-то невероятным образом ходоки перенеслись на полтора десятка километров к северу. «Прилетел и медленно спланировал, — припомнилось Сухову его первое пробуждение в Чернобыле. — Теперь та же фигня, только в обратном направлении».

— Ай, как удачно мы зашли! — Апостол рассмеялся. — Только не стреляй! Ещё неизвестно, выбрались мы из ловушки или нет.

— Выбрались, наверное, — сказал Сухов, озираясь. — Или нет? Если да, то почему попали сюда? Если нет, то… тоже, почему мы очутились здесь? Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Ничего я не знаю, лейтенант, — Апостол вдруг сел на землю. — Могу только догадываться.

— И о чём ты догадался?

— Не скажу, — спокойно ответил враг. — Сам соображай.

Сухов оглянулся. Вихрь тамбура медленно вращался метрах в двухстах к северу. На юге темнели развалины одноэтажных строений. Ходоки стояли почти в центре бывшей смотровой площадки, неподалёку от ворот станции. Всё выглядело вроде бы нормально, как обычно.

— Идём, — Сухов попытался снова поставить Апостола на ноги.

— Куда? Мне и здесь хорошо, — Апостол пригнулся. — Отцепись!

— Боишься, что брюхо вскрою и в тамбур тебя отправлю? — Сухов дернул посильнее. — Вставай, гад!

— Гады не стоят, только ползают, — парировал враг. — Не пойду никуда!

— Тогда ползи! — Сухов отпустил воротник противника и толкнул Апостола ногой в спину.

Враг растянулся на земле в полный рост.

— Ты псих! — сплёвывая грязь, прошипел Апостол. — Куда ползти?! Отвяжись от меня!

— Обратно пойдём, в Чернобыль!

— Зачем?! Ты же хотел вырваться из ловушки! Получи, что хотел, и распишись!

— Вырвались раз, вырвемся и второй, но только втроём! Встал и пошёл!

— Завтра весь спектакль с самого начала придётся играть, ты уверен, что снова победишь?

— Уверен. Встанешь, или пристрелить тебя? Здесь тебе воскрешение не светит.

— Я в курсе, — Апостол неуклюже заворочался, поднимаясь. — Только не врублюсь, зачем ты себе жизнь усложняешь? Нет, я понимаю, что ты желаешь своим дружкам не только фугас вернуть, но ещё и меня тёпленьким доставить. Ну, так связал бы меня и спрятал где-нибудь неподалёку. А утром забрал бы свою байкершу и прямиком сюда. А если вдвоём вернёмся, утром снова воевать придётся. Зачем тебе лишние проблемы?

— За ночь ты руку себе отгрызёшь, но выкрутишься, — ответил Сухов. — Я тебя уже изучил. Так что иди молча. Больше твои советы мне не нужны.

— Неужели? — Апостол хмыкнул. — Ладно. Посмотрим.

Они пересекли площадку и углубились в заросли жестянки. Сухов настроился на тяжелую работу — продираться сквозь жестяные кусты это всегда непросто, — но заросли вдруг расступились и…

Павел на секунду замер, потом резко развернулся кругом и двинулся обратно. Апостол постоял немного на месте, усмехнулся и пошел за лейтенантом. Вернувшись на исходную позицию, к тому месту, где ходоки вошли в заросли, Сухов снова остановился и зло сплюнул.

Его раздражение объяснялось просто. Когда Сухов вышел из жестянки на её южной стороне, оказалось, что он стоит лицом всё к той же станции. Шёл вроде бы на юг, а вышел на север. Развернувшись в обратном направлении, Сухов снова вышел к северной опушке зарослей. На этот раз хотя бы так и полагалось.

Сухов обернулся и хмуро взглянул на Апостола.

— Ещё сбегаем? — Апостол кивком указал за плечо.

— А смысл? Ты сразу догадался, что мы так и не вышли из «петли»?

— Конечно, — Апостол указал взглядом вперёд. — Я ведь не такой тормоз, как ты. Взгляни туда, на развалины саркофага. Неужели не замечаешь?

Сухов окинул взглядом руины Объекта Укрытие, возведённого над четвёртым энергоблоком ЧАЭС после аварии 1986 года. Сталкеры для простоты называли его саркофагом. То, чего он не заметил сразу, теперь бросалось в глаза, как жирный восклицательный знак. Над объектом возвышалась полосатая вытяжная труба. Торчала как ни в чём не бывало. Будто бы и не падала во время Катастрофы 2051 года под сокрушительным ударом аномальной стихии.

— Вот я пень, — негромко проронил Сухов.

— Возражений нет, — прокомментировал Апостол. — Но ты не расстраивайся, лейтенант. Можем попробовать войти в здешний тамбур. А вдруг выход из ловушки там?

— Издеваешься, да? Хочешь, чтобы я сделал то, что ты планировал? Отправил фугас в тамбур?

— Он же не настоящий, твои слова? Смелее, лейтенант! Рискни! Кто не рискует, тот не пьёт шампанского! А вдруг это настоящий выход? Нет, если не хочешь рисковать по полной программе, оставь фугас здесь, я посторожу!

Апостол не просто издевался, он, скотина, глумился!

— Пошёл ты! — Сухов едва сдержался, чтобы не прикончить врага на месте.