ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945

В 1944 году тайная битва за военные секреты между советской военной разведкой и абвером усилилась. Война на Восточном фронте вступила в решающую стадию…

Глава 2 Лондон — Вашингтон: в едином строю

В январе 1944 года, то есть не более чем через месяц после окончания работы Тегеранской конференции, реализация некоторых соглашений, достигнутых в иранской столице лидерами СССР, США и Англии, оказалась на грани срыва. Первой потерпела крах договоренность о передаче Советскому Союзу захваченных американцами итальянских кораблей: восьми миноносцев и четырех подводных лодок.

23 января Рузвельт и Черчилль сообщили Сталину о том, что «было бы опасно, с точки зрения интересов нас троих, в настоящее время производить какую-либо передачу судов… Правительство Его Величества и Правительство Соединенных Штатов, каждое в отдельности, примут меры к тому, чтобы предоставить 20 000 тонн торговых судов, которые будут переданы в возможно скором времени и на тот срок, пока нельзя будет получить итальянские торговые суда без ущерба для намеченных важных операций “Оверлорд” и “Энвил”»[296].

Трудно сказать, какую ценность для СССР в 1944 году представляли захваченные американскими войсками итальянские корабли. Тем не менее проблеме передачи Советскому Союзу этих кораблей в секретной переписке Сталина с Рузвельтом и Черчиллем было посвящено несколько взаимных посланий. Для этого были серьезные причины.

Сталин настойчиво добивался этой передачи, поскольку срыв этого решения мог привести к отказу союзников от выполнения других договоренностей, достигнутых на Тегеранской конференции. Вероятно, именно поэтому 29 января 1944 года Сталин писал Рузвельту и Черчиллю: «Должен сказать, что после вашего совместного положительного ответа в Тегеране на поставленный мною вопрос о передаче Советскому Союзу итальянских судов до конца января 1944 года я считал этот вопрос решенным, у меня не возникало мысли о возможности какого-либо пересмотра этого принятого и согласованного между нами троими решения. Тем более что, как мы тогда уговорились, в течение декабря и января этот вопрос должен был быть полностью урегулирован и с итальянцами. Теперь я вижу, что это не так и что с итальянцами даже не говорилось ничего по этому поводу…»[297]

Итальянские корабли так и не были переданы Советскому Союзу. Можно предположить, что на завершающем этапе войны США и Англия были не намерены укреплять советский военноморской флот.

Союзники не отказывались от выполнения основных решений Тегеранской конференции, все они были очень важны для ускорения победы над фашистской Германией и для послевоенного устройства Европы. Однако некоторые решения все-таки были подвергнуты в Вашингтоне и Лондоне односторонней ревизии. Кроме отказа от передачи СССР части итальянских судов союзники сочли невозможным выполнение и совместного решения о границах Польши после окончания войны. Лондон и Вашингтон действовали согласованно, шли к своим целям в одном строю, вести с ними дела было не просто. Поэтому в 1944 году советскому политическому руководству понадобились достоверные сведения не только о секретных планах руководства фашистской Германии, но и о таких же секретных, но более далеко идущих политических и военных замыслах союзников по антигитлеровской коалиции.

В начале 1944 года в советско-британских отношениях на первый план выступил польский вопрос. Для этого были определенные предпосылки. С первых же дней Второй мировой войны польское эмигрантское правительство обосновалось в Лондоне. Несмотря на то, что британское руководство не приняло в 1939 году каких-либо мер по предотвращению агрессии Германии против Польши, поляки, устроившиеся в британской столице, относились к английскому правительству с особым уважением и находились под влиянием и покровительством У. Черчилля.

Советская военная разведка заблаговременно докладывала из Лондона о том, что Черчилль и его окружение крайне отрицательно относятся к предложениям СССР о восстановлении после войны советско-польской границы по линии Керзона[298], согласованной в 1919 году. Поэтому полученные из Лондона в марте 1944 года два послания британского правительства по польскому вопросу не были для советского руководства неожиданными. 23 марта И. В. Сталин, давая на них ответ У. Черчиллю, сообщал: «Усилия Советского Союза в деле отстаивания и осуществления линии Керзона Вы в одном из посланий квалифицируете как политику силы. Это значит, что линию Керзона Вы пытаетесь квалифицировать теперь как неправомерную, а борьбу за нее как несправедливую. Я никак не могу согласиться с такой позицией. Не могу не напомнить, что в Тегеране Вы, Президент и я договорились о правомерности линии Керзона…»