Грубиян

Макс с такой силой впивается в мои губы, что их практически сразу начинает нещадно жечь, как будто я целую раскалённое железо, но возражать и в мыслях не было. Пусть делает со мной, что хочет, лишь бы в его глазах больше не видеть этой холодной ярости.

— А как я тебя люблю — ты и представить себе не можешь, — рвано дышит Макс. — И пока ты любишь меня так же сильно, я смогу справиться со всем.

Вкладываю в свой взгляд всю серьёзность, на какую только способна.

— Самое главное, когда встретишься с матерью там, в доме, помни, что я рядом.

Максим серьёзно кивает и снова целует — на этот раз мучительно нежно, неторопливо, глубоко, и я просто растворяюсь в муже без остатка.

Когда мы подъезжаем к дому его родителей, у меня ощутимо начинают трястись коленки, но это длится недолго: стоило мне только вспомнить, зачем именно мы здесь, как я начинаю чувствовать гнев и желание защитить моего СуперМакса. Муж берёт меня за руку и уверенно ведёт в дом; перед тем, как шагнуть за порог, в голове мелькает мысль о том, что его родители наверняка тоже не в курсе, что мы расписались.

— Максим? — слышу приятный женский голос из гостиной. — Я уже думала, ты… не приедешь.

Женщина выплывает в просторный холл, видит меня, спотыкается посреди предложения и удивлённо замирает.

— Прежде, чем ты скажешь что-нибудь, предлагаю начать с хорошего, — довольно улыбается Макс и посылает мне полный обожания взгляд, на который я вспыхиваю. — Мама, я хочу познакомить тебя с Ниной — моей женой. Нина, это моя мама — Лидия Михайловна. Хотя, она теперь и твоя мама тоже, так, думаю, она позволит тебе себя называть просто Лидией.

Упавшая челюсть мамы Макса — пожалуй, это самый громкий звук, который я когда-либо слышала и услышу. При этом мне стало страшно, что у бедной женщины не выдержит сердце — столько потрясений за один день…

— Господи, ну кто так делает! — восклицает она наконец. — Надо ж было предупредить, подготовить, чтобы всё по-человечески было… Ты ведь даже не сказал нам, что влюблён, а тут свадьба!

— Успокойся, мама, — качает головой муж. — Я мало что соображал в тот момент, потому что единственной мыслью в моей голове было привязать к себе Нину так, чтобы она точно никуда не сбежала.

Женщина недоверчиво смотрит на сына, подходит ближе и прикладывает руку к его лбу.

— Странно, температуры вроде нет… Кто ты, и что сделал с моим сыном?

Меня пробирает дрожь насквозь, стоит только подумать о том, что сейчас его мама устроит скандал и скажет, что я — не их поля ягода…

— Очень смешно, — бурчит Макс и прижимает меня ближе.

Она качает головой и переводит взгляд на меня, а я от растерянности не знаю, куда девать глаза.

— Что ты сделал с бедной девочкой, что на ней лица нет? — допытывается она у сына и вновь поворачивается ко мне. — Он заставил тебя выйти за него?

Мои глаза удивлённо распахиваются.

— Что? Конечно, нет! Я согласилась только потому, что тоже его люблю!

— Тоже? — брови женщины взлетают вверх.

Макс отвечает ей, но смотрит при этом на меня.

— Безумно, — второй раз за день слышу я от него это слово.

— Максим?

В наш разговор вклинивается четвёртый голос — надломленный, хриплый и слабый — и в холле появляется худая лысеющая женщина с болезненно-серым цветом лица; глаза и щёки практически ввалились внутрь черепа, что делало её похожей на первосортный ужастик. А вот судить о её росте я не могла, потому что женщина сидела в инвалидном кресле. Я бы сказала, что она — очередная жертва анорексии, но уж больно страшной была картина.

Мне моментально стало не по себе.

А вот у Макса не дрогнул ни один мускул на лице.

— Правду говорят: всё в этой жизни возвращается бумерангом, — с кривой циничной усмешкой произносит он. — Ты была так счастлива потушить об меня очередную сигарету… Сейчас тебе уже не так весело, не так ли?

– Максим! — одёргивает его Лидия — пока так называть я могу только в своей голове.

— Не Максим! — возражает муж в ответ. — Чего она хотела? Прощения? Пусть забирает его и уёбывает туда, откуда пришла — прошло то время, когда я в ней нуждался!

Его биологическая мать устремляет на меня полный немой мольбы взгляд, от которого у меня ёкает сердце. Но Макс заслоняет меня собой.

— Не смей даже смотреть в её сторону! — рычит он, и Лидия удивлённо смотрит на сына. — Мне можешь говорить что угодно, но к Нине не обращайся! Не считая матери и сестры, она — единственное светлое пятно в моей жизни, и я не позволю марать её грязью!

— Что здесь происходит? — слышу мужской голос за спиной и резко оборачиваюсь.

Передо мной стоит точная копия Макса, и в этот самый момент я легко могу представить себе, как будет выглядеть мой муж через двадцать лет: статный красивый мужчина с заострёнными от тяжёлой жизни чертами лица, волосы чуть тронуты сединой, но это делает его в моих глазах лишь ещё краше. Знакомые стальные глаза похожи на тяжёлые грозовые тучи, но взгляд на мгновение смягчается, стоит ему посмотреть на Лидию.